сесть на «Арго времени»!
– Нет, спасибо, – медленно ответил священник, подозрительно глядя на кособокое сооружение, на которое указывал Небогипфель. – Мне и здесь удобно.
– Тогда я начну. Вы читаете сказки? Современные?
– Должен признаться, боюсь, я читаю много беллетристики, – виновато произнес священник. – В Уэльсе у рукоположенных священников, совершающих церковные таинства, пожалуй, слишком много свободного времени…
– Вы читали «Гадкого утенка»?
– Ганса Христиана Андерсена – да, в детстве.
– Замечательная сказка – для меня она всегда была полна слез и душещипательных надежд, с тех самых пор, как попала ко мне в моем одиноком детстве и спасла от вещей, о которых лучше не говорить. Эта сказка, если правильно ее понять, расскажет вам практически все, что следует знать обо мне, чтобы уяснить, как мысль об этой машине родилась в мозгу смертного… Даже когда я впервые читал эту простую историю, собственный опыт из тысячи горьких случаев уже научил меня сторониться людей, среди которых я родился, – и я понял, что это сказка про меня. Гадкий утенок, оказавшийся лебедем, переносивший презрение и горечь, чтобы плыть к высочайшей цели. С этого самого часа я мечтал встретиться с близкими мне, мечтал найти сочувствие, в котором так остро нуждался. Двадцать лет я жил этой надеждой, жил и работал, жил и странствовал, даже любил, и наконец впал в отчаяние. Лишь однажды среди миллионов недоуменных, удивленных, безразличных, полных презрения и коварства лиц, которые я встретил в своих страстных блужданиях, появилось то, которое посмотрело на меня так, как я этого жаждал… посмотрело…
Он умолк. Преподобный Кук посмотрел ему в лицо, ожидая увидеть проявление глубокого чувства, прозвучавшего в его последних словах. Опущенное лицо доктора было угрюмым, задумчивым, но губы он твердо сжал.
– Одним словом, мистер Кук, я обнаружил, что был одним из каготов[8], которые именуются гениями, – человеком, опередившим свое время, человеком, проницающим мысли более мудрой эпохи, творящим то, что остальные не могут понять, и что во все годы, уготовленные мне, не будет ничего, кроме молчания и страданий души, – полное одиночество, самая острая человеческая боль. Я понял, что являюсь анахроническим человеком – мое время еще не пришло. В жизни меня удерживала единственная призрачная надежда, за которую я цеплялся до тех пор, пока она не превратилась в нечто определенное. Тридцать лет беспрестанного труда и глубочайших размышлений о скрытых обстоятельствах материи, формы и жизни, и наконец вот это, «Арго времени», корабль, плавающий во времени, и теперь я отправляюсь на встречу со своим поколением, в путешествие сквозь века в ту эпоху, которой принадлежу.
IV. «Арго времени»
Умолкнув, доктор Небогипфель всмотрелся в озадаченное лицо священника, внезапно охваченный сомнениями.
– Вы полагаете, что это полное безумие, – сказал он, – путешествовать
Каготы – пренебрежительный термин, относящийся к группе жителей стран Западной Европы (Франция, Испания), которые пострадали от отвращения и презрения к ним их сограждан. Плохая репутация каготов связана с суеверием, приписывавшим им проказу, зловоние и т. п.
