будто доигрывал свою роль, расслабился, нелепо и безрадостно хлопнул по своей шляпе.
– Бог мой! – взмолился замзав. – Неужели и Василию Петровичу известно?
– Ты, голубчик, наивное существо, – усмехнулся артист. – Вскружил успех голову. Солдатовы да Гладченко, Штейнбергеры да Блохи, Ситниковы да Кантеры – это не просто знатные рыбопромышленники, это великие комбинаторы, хищники. Им палец в рот не клади. А у вас от их ласк глазки разгорелись. Натан да Хасан, Абрам да Евсей тюрьмы не боятся, им не привыкать, да они ведь за спину твою и спрячутся. Тебе же карманы деньжатами набивали. С тебя спрос.
При последних словах Дьяконов сжался.
Выскочил официантик, будто ничего не замечая, наполнил рюмки уже из нового графина.
– Горячее подавать? – уставился на Задова.
– А тебя кто по-нашему дрессировал? – ухватил его за поясок артист, пытаясь заглянуть в глаза. – Дилижанса выкормыш?
Только щёлки глаз узкие, ничего не разглядеть; китаец молчал, дежурно улыбаясь, будто ничего не понимая.
– Вот скажу Корнею, чтоб выгнал тебя, и перестанешь улыбаться, – устало хмыкнул Задов и крикнул вслед убегающему, не замечая поставленных уже рюмок. – Ты водки нам принесёшь, рожа жёлтая?
Развернулся к Дьяконову, помолчал, дожидаясь, когда тот очухается.
– Тоска, – хмыкнул Задов. – Мавр сделал своё дело, но, кажется, переборщил. Не вызвать ли больничку. Эй! – окликнул он замзава. – Так и быть, научу я тебя, что надо делать.
– Григорий Иванович, век благодарен буду! – оживился тот и уши навострил, как собачонка.
– Любит Странников тебя, дурачка, – поднял свою рюмку Задов и опрокинул залпом. – Поэтому и усадил в кресло начальника отдела. А долг платежом красен.
– Да я!..
– Самому сообразить надо было, – наставительно и почти ласково продолжил артист. – А ты дождался, что поучать пришлось. А?.. Кумекаешь?
– Да мне только слово!..
– И без слов догадайся, – из графинчика плеснул Задов, не дожидаясь официанта, да тот и не спешил появляться, будто чуя важность беседы, тайно прислушивался у двери.
Артист выпил ещё.
– На днях бега начинаются. Слышал небось?
– Нет.
– Что ж ты, афиш не читаешь? Везде расклеены? Сезон открывается, вот дурачок! В чём твой интерес? Бабы?
– Что вы!
– И водки не пьёшь…
– Нам голова чистая нужна.
– Ну да, понимаю, – поджал губы Задов. – Насчёт головы ты вовремя заметил. Если б ещё она у тебя поумней была.
– Обижаете, Григорий Иванович, – осторожненько продвинул по столу к нему ладошку замзав.
– Что это? – широко раскрыл глаза артист, дурачась.
– Сувенирчик к бегам, – неуверенно произнёс тот и приподнял ладошку.
Под ней оказался приличный свёрток с деньгами.
– С
