где лежал его сын, и оставил там. Несколько мальчиков поднялись по лестнице и заглядывали в зал; когда я сказал им, кто приехал, они нехотя удалились.
Через некоторое время мистер Гэтц открыл дверь и вышел; его рот был полуоткрыт, на лице был небольшой румянец, из глаз текли редкие слезы. Он достиг уже того возраста, когда смерть утрачивает свою устрашающую неожиданность, и когда он оглянулся вокруг себя впервые за все это время и увидел высоту потолков и все великолепие холла и огромных комнат, открывающихся из него, к его горю стала примешиваться некая благоговейная гордость. Я помог ему подняться в спальню наверху; пока он снимал пиджак и жилетку, я сообщил ему, что все приготовления насчет похорон были отложены до его приезда.
– Я не знал, какими будут ваши пожелания, мистер Гэтсби…
– Гэтц – моя фамилия.
– …мистер Гэтц. Я подумал, что, быть может, вы захотите увезти тело на Запад.
Он покачал головой.
– Джимми всегда предпочитал Восток. Он достиг своего высокого положения на Востоке. А вы были другом моего мальчика, мистер…?
– Мы были близкими друзьями.
– У него впереди было большое будущее, как вы знаете. Он был еще очень молод, но вот здесь у него было много ума.
Он многозначительно коснулся своей головы, и я кивнул головой в знак согласия.
– Если бы он был жив, он стал бы великим человеком. Таким, как Джеймс Джером Хилл. Он бы помог построить нашу страну.
– Это правда, – сказал я, чувствуя неловкость.
Он начал ощупывать вышитое покрывало, пытаясь найти его край и снять с кровати, а потом повалился на кровать и мгновенно заснул.
В тот вечер позвонил еще один явно испуганный некто, и потребовал у меня, чтобы я представился прежде, чем это сделает он.
– Это мистер Каррауэй, – сказал я.
– О! – с облегчением выдохнул он. – Это Клипспрингер.
Я тоже испытал облегчение, так как это означало, что у могилы Гэтсби будет присутствовать еще один друг. Я не хотел давать объявление в газеты и привлекать толпу зевак на его похороны, поэтому я пытался собрать горстку людей своими силами. Найти их было трудно.
– Похороны завтра, – сказал я. – В три часа здесь, у его дома. Я хочу, чтобы вы передали это всем, кто заинтересуется.
– Я передам, передам, – выпалил он торопливо. – Правда, я вряд ли кого-либо увижу, но если увижу, то передам.
Его тон показался мне подозрительным.
– И, конечно же, мы ожидаем увидеть завтра вас здесь.
– Что ж, я, конечно же, постараюсь. Звоню я, собственно, вот по какому поводу…
– Минуточку! – прервал его я. – Вы не ответили: вы придете?
– Понимаете, дело в том… по правде говоря, я живу постояльцем у одних людей здесь в Гринвиче, и они рассчитывают на меня завтра. У них завтра будет что-то типа пикника. Я, конечно, приложу максимум усилий, чтобы сбежать оттуда.
У меня невольно вырвалось
