здесь нет. Простите, но за какой помощью вы обратились в «Бевусстлос»? У ваших работодателей должны быть свои специалисты по решению подобных проблем.
– Вы не до конца понимаете специфику моей профессии.
– Тогда объясните, пожалуйста, – широко улыбнулся доктор.
Сама доброта. Неужели он приготовился услышать от меня какое-то особое признание? Может ждал, что я сообщу о своём недоверии к штатным мозгоправам? Почему бы и нет. Паранойя могла стать интересным бонусом к имеющемуся диагнозу.
– В процесс тестирования входит обращение к общедоступным медицинским службам, – пояснил я. – Испытатель должен полностью пройти все ключевые моменты адаптации к новому комплексу знаний. Если вдруг появляются побочные эффекты, инструкции предписывают обратиться в соответствующие учреждения, как это сделали бы наши клиенты. Так я и попал в «Бевусстлос». Если вы не сможете устранить проблему, тогда да, придётся отчитываться о критическом сбое в процессе тестирования и обращаться уже к внутренним специалистам.
– Ах, вон оно что, – протянул доктор Хельмут.
В его голосе я уловил некоторое разочарование.
Тем не менее, он лично взялся за мой случай.
Следующие две недели я подвергался различного рода обследованиям. Принимал лекарства с труднопроизносимыми названиями. Медитировал в камерах сенсорной депривации. Делился с доктором Хельмутом свежими данными о своих сновидениях.
В свободное время я гулял по парку возле больницы, любовался чудесными видами из окна и общался со своим соседом по палате.
В то утро, когда «марсианин» выпал из окна, у нас с ним случился очень важный разговор, к которому я подводил Мэнни с первого дня нашего знакомства.
Я уверенно играл роль прожжённого карго-мастера, хорошо знакомого с определёнными людьми в таможенной службе Цереры. Делал намёки, закидывал наживку за наживкой.
Контрабанда урана. Сумма с шестью нулями. Годами отработанная схема.
Бесконечно игнорировать столь заманчивое предложение было невозможно. Озабоченный проблемой марсианских тихоходок, Мэнни не мог эффективно бороться со своей жадностью. Он сдерживал себя до последнего, но в итоге заглотил крючок.
Мы ударили по рукам.
Теперь оставалось самое сложное – выяснить личность предыдущего рыбака.
Конфиденциальную информацию Мэнни хранил в особом модуле своего нейронного импланта. Кодированные данные записывались случайным образом в виртуальных подмножествах кривой Гильберта. Пока носитель не прилагал волевое усилие, доступа к спрятанным воспоминаниям он получить не мог.
Да и никто другой тоже.
Взломать фрактальный сейф было невозможно. Иначе специалисты Службы Внутренней Безопасности давно бы вытащили из Мэнни интересующую нас информацию. Пытки, медикаменты, гипноз – всё это могло легко спровоцировать процедуру обнуления хранилища.
Действовать
