космических экспедиций, на заре исследования Солнечной системы, начинали вести себя как умственно отсталые и гибли пачками, имели под собой вполне реальную научную основу.
– Капитан, когда прикажете начинать посадку? – спросил Чжоу.
– В самое ближайшее время, Ян.
– Что насчёт той огромной дыры?
Зонды-разведчики обнаружили странный кратер диаметром в пятьсот километров. Робертс им очень заинтересовался.
– Я всё ещё хочу на неё посмотреть.
– Тогда предлагаю сойти с орбиты через три минуты, – сказал пилот. – Иначе придётся пропускать виток и ждать удобного момента ещё два часа.
– Садимся сейчас, – решил капитан.
– Подтверждаете выбранную траекторию?
– Да.
– Готовлюсь к манёвру, – сказал Чжоу.
– Оставить инфракрасный режим? – поинтересовался я.
– Будет отвлекать, – ответил Ян. – Убирай.
Я отключил фильтры.
– Перехожу на вспомогательные движки, – тем временем сообщил Чжоу.
Нас ожидало приземление по старинке – на химических ракетных двигателях. Инопланетные технологии, что доставили «Магеллан» в облако Оорта, не удалось адаптировать к этапам взлёта и посадки.
Заботливый Ян вывел на наши мониторы подробную информацию о ходе посадки. Спасибо, конечно, но мне бы ещё проверить Альфу и Бету. Я убрал в угол экрана таблицу с данными от пилота-навигатора, после чего переключил изображение на крохотную комнату в самом низу основного отсека.
У синтетиков все показатели были в норме. Андроиды скучали, надёжно закреплённые ремнями безопасности в своих нишах.
Потерпите ребята, скоро у вас будет море работы.
«Магеллан» наклонился и стал падать по касательной на планету. Мне казалось, что мы летим слишком быстро и даже ускоряемся. На самом же деле, наша скорость постоянно снижалась, об этом говорили цифры в углу экрана.
Появилась сила тяжести. Сердце в груди ухнуло, тело придавило своим весом, а в глазах слегка потемнело. Корабль вздрогнул и стал мелко трястись.
При входе в плотные слои атмосферы за прозрачной бронёй кабины вспыхнули огненные лепестки. Перед «Магелланом» возникла ударная волна, которая разогрела газы снаружи до температуры горения.
Вскоре языки пламени погасли. Вибрация корпуса практически исчезла. Мы продолжали снижаться, окружённые мутной непроглядной пеленой. Она постепенно светлела, разгоралась всё ярче, пока не превратилась в невыносимое сияние.
Я поспешил подкорректировать светофильтры, не дожидаясь приказа капитана.
Чжоу уверенно вёл космолёт внутри сверкающих облаков. Интересно, как пилот-спец ориентировался в условиях полного отсутствия видимости? Если спросить, наверняка ответит: «по приборам». Единственный понятный мне прибор свидетельствовал о том, что пилот продолжает плавно опускать корабль к земле, но как Яну удавалось
