тоже ко мне, прошу! У меня тут недалеко товарищ один живет. Он всю жизнь с грызунами борется. Биолог по образованию. В городе – с мышами и крысами, поскольку работает в санэпидемстанции. Точнее, работал. А тут – с бобрами. Они у него все сети путают и рвут. Без рыбы оставляют. Он их «супостатами» называет. Но, с бобром ты и сама управишься, если что. Раз стрелять умеешь.
Татьяна наверняка догадалась, что я с ней флиртую. К сожалению, мы дошли до ее дома.
– Так что, я спрошу у товарища такое средство, чтобы все мыши построились в колонну и пошли вон.
– Правда? – кажется, я услышал кокетство в ее голосе. Лед тронулся, господа присяжные заседатели!
У моего друга и коллеги Валерика Перевалова имеется куча недостатков, в отличие от меня, человека во всех отношениях положительного. Но, всех собак вешать на него все же не стоит. Хватит той, что уже висит на его шее. Я имею в виду охотничьего пса породы курцхаар по кличке Пиф, такого же беспокойного, как и его хозяин. Уезжая из Кувшина, Валерик старается всегда оставлять после себя порядок. Несмотря на то, что особых гостей мы никогда не ждем. Они сами приходят.
И теперь, отпирая замки, я знал наверняка, что в избе чисто, однако, едва вытащив ружье из рюкзака и разложив вещи, взялся мести, мыть пол, сгребать все же набравшийся помаленьку мусор. Признаваться для чего, точнее – для кого, я стараюсь, не хотелось даже себе, чтобы мое второе «я», существо довольно ехидное, не подняло меня на смех. Оно – то было уверено, что тот, точнее – та, для которой я так выделываюсь, здесь не появится никогда… Вылизав полы, как кот одно место, я собрал мусор в ведро, и понес его на свалку. Батарею пластиковых бутылок решил не трогать, а расставил аккуратно вдоль стены в сенях. Вдруг пригодятся весной на поплавки для сетки?
Свалка за домами – место примечательное. Не понятно как, но весь сваленный мусор… тоже вписывается в окружающую природу! Это я не о том, что природа вокруг настолько безобразна, боже упаси! Напротив, она великолепна. И так властвует, что через весь хлам, разбросанный по земле, тут же прорастает кустарник, трава, и он заселяется живностью: бабочками, жуками, муравьями , ящерицами, мышами, и… змеями!
Гадючек мой друг Валерик любит до страсти. Увидев свою подружку на тропе, плюется, чертыхается, и говорит, что охоты сегодня не будет. Зная его трепетное отношение к змеям, я никогда не упускаю возможности указать ему на козюльку, если первым замечаю ее. Если Валерий Витальевич меня чем – нибудь расстраивает, я обещаю поймать для него экземпляр посолиднее (то есть потолще и подлиннее), посадить в банку, и пристроить рядом с его кроватью на табурет. Валерик к моим угрозам относится с уважением, поскольку знает, что в детстве я мечтал стать змееловом. Диковинное, по оценке нормального человека, увлечение пришло ко мне после прочтения жутко интересной книги про пустыню, в которой описывалась охота за змеями, дающими ценное сырье для медицины, – свой яд. Трудно объяснить, почему меня так завораживали змеи.
Хорошо, что сейчас мусор пошел выносить я, а не Валерик, который
