в келье мы сидим;не докучно нам вдвоем:
всякий в ремесле своем.
Я прилежен к чтению,
книжному учению;
Пангур иначе учен,
он мышами увлечен.
Слаще в мире нет утех:
без печали, без помех
упражняться не спеша
в том, к чему лежит душа.
Всяк из нас в одном горазд:
зорок он – и я глазаст;
мудрено и мышь споймать,
мудрено и мысль понять.
Видит он, сощуря глаз,
под стеной мышиный лаз;
глаз мой видит в глубь строки:
бездны знаний глубоки.
Весел он, когда в прыжке
мышь настигнет в уголке;
весел я, как в сеть свою
суть премудру уловлю.
Можно днями напролет
жить без распрей и забот,
коли есть полезное
ремесло любезное.
Кот привык – и я привык
враждовать с врагами книг;
всяк из нас своим путем:
он – охотой, я – письмом.
Рука писать устала
Рука писать устала
писалом острым, новым;
что клюв его впивает,
то извергает словом.
Премудрости прибудет,
когда честно и чисто
на лист чернила лягут
из ягод остролиста.
Шлю в море книг безбрежно
прилежное писало
стяжать ума и блага;
рука писать устала.
Король и отшельник
Гуаири:
Отшельник Морбан, молви:
зачем бежишь из келий?
зачем ты спишь в лесу один
среди осин и елей?
Морбан:
Моя обитель в чаще,
несведущим незрима;
ее ограда с двух сторон —
орешня и рябина.
Столбы дверные – вереск,
а жимолость – завеса;
там по соседству дикий вепрь
гуляет среди леса.
Мала моя лачужка,
но есть в ней всё, что надо;
и с крыши песенка дрозда
ушам всегда отрада.
Там дни текут блаженно
в смиренье и покое;
пойдешь ли жить в жилье мое?
Житье мое такое:
Тис нетленный —
мой моленный
дом лесной;
дуб ветвистый,
многолистый —
сторож мой.
Яблок добрых,
алых, облых —
в куще рай;
мних безгрешен,
рву с орешин
урожай.
Из криницы
ток струится
(свеж, студен!);
вишней дикой,
земляникой
красен склон.
Велий заяц
вылезает
из куста;
скачут лани
по поляне —
лепота!
Бродят козы
без опаски
близ ручья;
барсучаты
полосаты
мне друзья.
А
