временно в тайге). На ногах ― кирзовые солдатские сапоги. На голове ― шапка-ушанка. Сидел он спокойно, только периодически просил дать ему закурить. Получив сигарету, не меняя выражения лица, попыхивал ею монотонно и равномерно. Никаких эмоций ни его лицо, ни вся его фигура не выражали всю дорогу до города. По дороге его дважды кормили, снимая наручники с рук, и водили по нужде, под винтовкой, снимая наручники с ног. Он на все реагировал спокойно. Когда мужики изрядно выпили там, в кабине вездехода и гурьбой вывалили в кузов, то естественно стали приставать к Ульгучье, но не по делу (никто порядок не нарушал, все были в криминальном деле, даже артельщик, спецы и знали, что допрос есть допрос и где, и когда и как его производить). Стали подкалывать Ульгучье, правда ли, что он белку стреляет в глаз, птицу влет, а крупное зверье в сердце на слух?
– Правда, ― спокойно сказал Ульгучье.
Почти всю дорогу я проводил с арестованным, ибо тоже не хотел принимать участие в попойке и предоставить возможность расслабиться каждому из опергруппы. «Никуда он не денется, не бойся» ― сказал мне старший следователь прокуратуры Олег Савчук, на всякий случай, суя в мой карман свой кольт… Так вот, подкалывая Ульгучье, подкалывая ― вездеход тем временем мчится по морской гальке во всю прыть, подпрыгивая на крутых гусеницах и дребезжа, заметили, как высоко над нами (и, видимо, преследуя нас, как добычу), парит орел.
– Попадешь в него?
Ульгучье молчит. Тогда ребята хватают, какое подворачивается под руку оружие (а мы разоружили после побоища весь поселок, и везли изрядный арсенал охотничьих и боевых карабинов, винтовок двух последних войн, пистолетов, револьверов, наганов), свое табельное оружие и начинают палить в парящего, как ни в чем не бывало над нами, орла. Вездеход бежит. Мужики палят. Некоторые с двух рук, по-македонски. Кто ― стоя, кто ― с колена, кто ― лежа. Орел даже не меняет курса.
– Дайте винтовку Ульгучье, ― приказывает Савчук.
– Ты что, хватил лишнего? ― даже оторопел от таких слов участковый.
– Он нас, как мух, ухлопает! ― поддержал его следователь милиции.
– Только один патрон в ствол, ― поясняет настойчиво Савчук.
– А он с одного выстрела уложил двух…, – это вмешиваюсь я, так как знаю, как стреляет Ульгучье, по вскрытым мной трупам, убитых им молодых ребят ― охотников.
– Не бойтесь, дайте! ― поддержал Савчука охотник-артельщик. ― Я буду держать его на мушке!
Ульгучье невозмутимо молчит, попыхивая сигаретой. Савчук берет армейский карабин и вставляет в ствол патрон.
– Еще один вставь! ― вдруг говорит Ульгучье… Все вмиг поворачиваются к нему и, разинув рот, замирают. Немая сцена продолжается с минуту, вездеход продолжает нестись на огромной скорости между Океаном и Тайгой.
Первым
