добро.
– А разве мы не творили добро, по большей части? Не нарушая закон, соблюдая денежные интересы. – Как если бы весь перечень достойных поступков располагался между этими двумя полюсами.
– А мораль?
– Мораль? – Лоб Старика сморщился, словно он услыхал иностранное слово.
– Пожалуйста, генерал. – Темпл принял самый искренний вид, а он знал, что может убеждать, если сам во что-то верит всем сердцем. – Прошу вас – не подписывайте этот договор. Это будет не война, а избиение.
– Покойникам этого различия не понять.
– Мы – не судьи. Что станется с жителями этих городов, когда к ним явятся жаждущие наживы люди? С женщинами и детьми? Генерал, они не повинны ни в каком мятеже. Мы не настолько плохи.
– Мы? В Кадире ты такого не говорил. Насколько я припоминаю, ты убедил меня подписать договор.
– Ладно…
– И в Стирии. Разве это не ты советовал мне получить то, что было моим по праву?
– Тогда вы в самом деле нуждались…
– И ты помогал мне убеждать людей, пока мы не наняли корабль на север. Ты можешь быть чертовски убедительным, если пожелаешь.
– Тогда позвольте мне убедить вас сейчас. Прошу вас, генерал Коска, не подписывайте.
Коска надолго задумался. Глубоко вздохнул. Его лоб сморщился еще больше.
– Хотелось бы полновесных доводов.
– Совесть… – в надежде прошептал Темпл. – Разве это не частичка божественного?
Это чтобы не вспоминать о дрянном лоцмане, который завел его в эти опасные воды. Под взглядом Коски он смущенно теребил подол рубахи.
– У меня есть чувство, что эта наша работа… – он мучительно подбирал слова, которые могли бы воспрепятствовать неизбежности. – Плохо кончится… – закончил он совершенно неубедительно.
– Наемникам редко удается найти высокооплачиваемую работу. – Рука Коски все крепче сжималась на его плече. Темпл ощутил присутствие Балагура позади. Тихий и незаметный, но он там был. – Совестливые люди, имеющие убеждения, могут задуматься, – а не поискать ли им другую работу? Но ведь служба Его Величеству изначально предполагает справедливую цель, как я понимаю.
Темпл сглотнул, глядя на Наставника Пайка, который собрал уже целую стаю щебечущих птиц.
– Не уверен, что разделяю их понятия о справедливости.
– Ну, справедливость – такая штука… – протянул Коска. – Каждый понимает ее по-своему. А золото, напротив, универсально. Согласно моему богатому жизненному опыту, человек больше волнуется о собственном кошельке, чем о том, чтобы быть просто… хорошим.
– Я всего-навсего…
– Я не хочу показаться жестоким, – Коска стиснул пальцы еще сильнее. – Дело ведь не только в тебе. Я вынужден думать о благосостоянии всей роты. Пятьсот человек…
– Пятьсот двенадцать, – уточнил Балагур.
– Вдобавок один больной дизентерией. Я не могу причинять им неудобства
