вспомнил хаддиша Кадию, ведущего урок в просторной беленой комнате, и себя молодого, потешающегося над учителем. Доброта, милосердие, самоотверженность… Как совесть. Это часть того, что люди получают в дар от Бога. Частички божественной сущности. То, от чего Темпл долгие годы пытался избавиться. На глаза ему попался один из мятежников. Женщина, если судить по спутанным волосам, упавшим на лицо. Она потянулась, насколько пускала цепь. За водой или за мечом, сказать трудно. «Хватай свое будущее!» – проступали буквы на ее коже. Темпл достал свою флягу, нахмурившись, взвесил ее на ладони.
– И у тебя прорезалось чувство вины? – прищурился Суфин.
Темпл помнил, каково это – быть в цепях, хотя носил их уже давно.
– Сколько времени ты в разведчиках? – спросил он.
– Восемнадцать лет.
– Тогда ты уже должен понять, что совесть – плохой проводник.
– Ни хрена она не знает эту страну, – добавил Берми.
– А кто же должен указать нам путь? – развел руками Суфин.
Сверху донесся резкий голос Коски:
– Темпл!
– Вот он – твой проводник. Зовет тебя, – сказал Суфин. – Можешь дать им воду потом.
Стряпчий кинул ему флягу и пошел вверх по склону.
– Дай им воды сейчас. А то потом инквизиция заберет их.
– Всегда самый легкий путь, да? – крикнул Суфин вслед.
– Всегда, – буркнул под нос Темпл. Оправдываться он не собирался.
– Мое почтение, господа! Добро пожаловать! – Коска сдернул с головы невообразимую шляпу, когда его достойные наниматели приблизились верхом, плотно окружая большой и прочный на вид фургон.
Несмотря на то что Старик, слава богу, несколько месяцев назад завязал с пьянством, он все еще казался слегка поддатым. Размашистые движения костлявых рук, ленивый прищур иссохшихся век, беспорядочные переливы речи. Из-за этого вряд ли кто-то мог предугадать, что он скажет или сделает. Одно время Темпл находил эту особенность волнующей, будто ты следишь за вращением колеса рулетки. Но сейчас это стало похожим на ожидание, когда из грозовой тучи шарахнет молния.
– Генерал Коска, – произнес Наставник Пайк, глава Его Августейшего Величества Инквизиции в Старикленде и самый влиятельный человек на пятьсот миль вокруг. Его лицо до неузнаваемости уродовали шрамы от ожогов, глаза темнели на пятнистой розовой маске, а уголки рта кривились то ли из-за разрушительного воздействия огня, то ли из-за попытки улыбнуться. Дюжина его экзекуторов в полном доспехе и черных накидках настороженно входили в развалины.
Коска усмехнулся, указав на догорающий город за долиной.
– Малков сожжен, как я вижу.
– Лучше обратиться в пепел под властью Союза, чем процветать под мятежниками, – заметил инквизитор Лорсен, спешиваясь. Высокий, изможденный, с ревностно горящим взором. Темпл ему завидовал – хорошо чувствовать свою непререкаемую правоту, независимо от того, в каких бесчинствах ты принимаешь участие.
– Истинно
