желая спасти талантливого писателя. – Да и сейчас, при его популярности, это нанесет большой вред Вашему авторитету. Интеллигенция совсем отвернется от Вас, даже часть рабочих. Посадив его, мы сделает его мучеником.
– Ты прав, я не могу допустить, чтоб у нас появился новый пророк, при всем том, что мы еще до конца не избавились от Иисуса и его церкви. Они мешают нам.
– Будет лучше, если Вы сделаете Булгакова и интеллигенцию, которая любит его пьесу, своими людьми.
– Такая мысль очень хорошая, но как это сделать?
– Чаще ходите на «Дни Турбиных», и люди поймут, что эта пьеса тоже нравится Вам, а значит, товарищ Сталин – на стороне интеллигенции.
– А ты умен! Очень хитрый ход, ты мне нравишься.
На лице министра возникла улыбка, на душе стало легко. И тогда Сталин отпустил его:
– Ладно, Иван Николаевич, иди спать, уже поздно, а я еще поработаю.
Луначарский направился к двери, и тут Сталин остановил его:
– Иван Николаевич, а почему ты не хлопочешь предо мной о своем брате? Разве он тебе не дорог?
– Смею ли я просить, ведь его признали Вашим врагом. Его с толку сбил Троцкий.
– Говорят, ему дали десять лет, я подумаю о том, чтоб ему скосили лет пять.
– Большое спасибо, Иосиф Виссарионович, век буду помнить Вашу доброту.
Министр не помнил, как очутился в коридоре, надел шляпу и готов был заплакать, ведь его брат Алексей перед законом был чист.
Когда вождь остался один, он стал расхаживать по кабинету, о чем-то думая. Затем взял трубку и закурил, выпуская изо рта густой дым. И вдруг его лицо засияло: ему в голову пришла удачная мысль. Он вышел в приемную и сказал секретарю:
– Ну, срочно ко мне пригласи нашего главного цензора. Сейчас, ночью, отправь к нему домой мою машину. А по телефону скажи ему, пусть не пугается, это не арест. Все они трусливые.
Спустя полчаса Фринов – главный цензор лет пятидесяти, лысый, в кителе, с волнением вошел в кабинет. Хозяин сидел в кресле с трубкой и указал на такое же кресло напротив.
– Благодарю, товарищ Сталин.
– К чему эти буржуазные словечки – «благодарю», надо проще, ведь мы простому народу служим.
– Спасибо, товарищ Сталин, Вы верно сказали, – присел тот на край кресла с ровной спиной.
– Как у тебя дела, как дома в семье, нужна ли моя помощь? Не стесняйся, говори. Мы, коммунисты, – простые люди.
С натянутой улыбкой благодарности Фринов заверил, что у него всё хорошо.
– В таком случае, у меня есть к тебе разговор. Итак, ты знаешь такого писателя – Булгакова?
– Да, товарищ Сталин, это автор «Дней Турбиных».
– Так вот, скажи своим главным редакторам, чтобы всячески ругали его в своих газетах. А я со своей стороны буду хвалить Булгакова.
Фринов сделал удивленное лицо и спросил:
– Я
