быть радостно, что сын должен брать с тебя пример – ведь и он потерял отца.
– Но что это изменит?
– Во-первых, изменится твое настроение… А вслед за ним изменится и само отношение судьбы к тебе. Ведь ее, о моя Мариам, нельзя искушать. Она, хитрюга, любит подстеречь человека и обрушить на него бедствия именно в тот миг, когда он необыкновенно слаб и уязвим.
– Ах, это верно. Но разве я могу навлечь на себя еще какие-то беды? Ведь и так в моей жизни ничего нет…
– О Аллах милосердный! – все-таки вырвалось у Маймуны. – Послушай же себя, глупая курица! Ты произносишь слова, недостойные умной и сильной женщины! У тебя есть сын, о благе которого, ты сама это говорила, тебе должно печься денно и нощно! У тебя есть дом, друзья, соседи… А ты похоронила себя в четырех стенах… Не выходишь, не видишь никого вокруг.
– Не кричи на меня, Маймуна. Да, ты права, конечно. И я, должно быть, зря гневлю Аллаха великого.
Джинния улыбнулась. В глубине души она рада была тому, что ее колдовское существо не ударила невыносимая боль при упоминании покровителя всех правоверных, как это бывало раньше. Обрадовали ее и слова собеседницы. И куда более слов ее порадовало то, как блеснули ее, Мариам, глаза.
– Я вовсе не похоронила себя здесь, о нет… И мужчин вижу, замечаю и их взгляды… Более того, мне приятно, что даже во вдовьем черном чаршафе я могу привлечь еще чье-то внимание.
– Ну вот видишь… И что, неужели никто из них тебе не приглянулся?
– Ну почему же «не приглянулся»? Нельзя, конечно, сказать, что я влюблена… о нет. Но…
– Но все-таки есть кто-то, да? Тот, кого ты хотела бы назвать своим избранником?
Маймуна просто сияла. О да, она пришла, чтобы поговорить с соседкой совсем о другом, но… Но, словно самая обыкновенная земная женщина, она порадовалась за свою добрую приятельницу, с которой ее свела судьба много лет назад.
– Есть, конечно. – Мариам опустила глаза.
– И кто он, добрая моя соседка? Как его зовут? Где ты с ним познакомилась?
Мариам колебалась. Увы, эту тайну она не хотела рассказывать никому, и менее всего – кому-то из соседей. Но, с другой стороны, Маймуна выслушала ее с таким неподдельным участием, так горячо ратовала за то, чтобы перестать быть лишь вдовой и стать просто любящей женщиной… Быть может, ей как раз и можно раскрыть эту тайну?..
– О, моя добрая Маймуна! Зовут его Нур-ад-Дин, и познакомились мы с ним столь давно, что забыт даже счет этих лет. Все эти годы наши семьи дружили, наши дети сговорены друг за друга…
– Я слышу в твоих словах «но». Что же препятствует тому, чтобы вы тоже соединились, Мариам?
– Больше всего то, что я-то ему вовсе не нравлюсь… Не нравлюсь так, как должна нравиться женщина, с которой мужчина мечтает, желает прожить жизнь. Ведь я же помню, как ко мне сватался Абусамад. Помню и первые годы нашей жизни… Нур-ад-Дин заботлив, но так, как может быть заботлив друг мужа…
– Словом,
