и прочие пороки изжиты. Мною руководит десница Божья. На все его воля.
Верховный правитель Святейшего Престола вновь задумался. Что ж мне с тобой делать? Совсем оторвался от братьев, хотя, может, и правда Господь озаряет твой путь.
– А в чем воля Творца говорить отказываешься… – с укоризной протянул викарий Христа.
– Обязательно расскажу. Через год, на Соборе в Пьяченце, где Адельгейда снова пройдет тяжкое испытание.
Папа встрепенулся. Этого он знать не мог! Хотя, как человек неглупый, мог догадаться. Констанцский Собор – мероприятие местечковое, а вот общеитальянский Собор – другой размах.
– Приедет посол византийского императора Алексея Комнина, просить защиты от мусульман, – продолжал Адемар, – тогда и поговорим о крестовых походах.
– Какие походы, друг мой? Не бредишь ли ты? Может, позвать лекаря?
– Вот, я и говорю, сейчас все это кажется непонятным, оттого и нелепым, через год станет реальностью. Мы связаны друг с другом, отец, неразрывной нитью Провидения.
– Ну ладно, ладно. Я тебе все равно до конца не верю, так что поживем – увидим.
Они замолчали, сквозь думы наблюдая за муравьиными заботами.
– А кто будет следующим папой? – прервал размышления преемник князя апостолов.
– Пасхалий Второй.
На том конце залы раздался грохот, будто массивная плита сорвалась с потолка.
– Кто здесь?! – Наместник апостола Петра на Земле вскочил .
Ответом стали убегающие шаги, растворившиеся в молчании храма.
– Он узнал о своем предназначении. – Монтейский улыбнулся.
– Кто? Раньеро?! Да я его в порошок сотру! Не быть ему папой! – бушевал понтифик, сотрясая воздух старческими кулаками.
– Увы, отец! Это он растопчет все наши великие начинания, как слон муравья.
Часть I
Глава I
Ленин
1994 год, май. Россия, Брянск.
Наперегонки со звонком, с гиканьем, по школьному коридору понеслись младшеклассники, высыпала унылая толпа среднеклассников, степенно показались старшеклассники.
Одиннадцатый «А» покидал алгебру. На выходе задержался парень среднего роста с треугольным лицом, широкой лепешкой лба, жестким бобриком черных волос. Брови кудрявились у переносицы, глазки прижимались к точеному носу. Перьеобразные губы разошлись в скептической усмешке, уши оттопырились, как у мамонтенка, на подбородке зияла ямочка. Руслан Забаровский закатал рукава темно-синей рубашки, ладонью провел по мятым джинсам, смахнул пыль с коричневых туфель в мелкую дырочку.
– Глеб, не делай из мухи слона. – Он выдернул пакет из рук одноклассника, следовавшего по пятам.
В темно-карих глазах Малышева отражалась всегдашняя слезливость и покорность авторитету товарища. Ростом он на пару сантиметров
