волосами, глазами из слоновой кости и костяными же заостренными зубами. Желтая, пахнущая серой вода скатывалась вниз из ее тяжелых грудей. Но руки ей заменяли крылья, как у летучей мыши или дракона, ноги были орлиные, а позади торчал изогнутый ядовитый хвост скорпиона.
Гарпия Гиса. Древний Гис, если Дени помнила верно, пал пять тысяч лет назад: его легионы дрогнули под напором молодой Валирии, кирпичные стены рухнули, его города испепелил драконов огонь, и его поля засеяли солью, серой и черепами. Его боги умерли, а с ними и его народ. Нынешние астапорцы – просто дворняги, как говорит о них сир Джорах. Даже гискарский язык почти забыт: рабовладельческие города говорят на валирийском, который переняли у завоевателей – вернее, на том, во что он превратился теперь.
Но символ древней империи выстоял – только теперь гарпия держала в своих когтях тяжелую цепь с раскрытыми браслетами на каждом конце. У гискарской гарпии в когтях была молния. Это чудище – гарпия Астапора.
– Скажи вестеросской шлюхе, чтобы не пялилась на нее, – велел работорговец Кразнис мо Наклоз девочке-рабыне, переводившей для него. – Я торгую мясом, а не металлом. Эта бронза не продается. Пусть посмотрит на солдат. Даже тусклые лиловые гляделки западной дикарки способны увидеть, как они великолепны.
Валирийский, на котором говорил Кразнис, отличался характерными рычащими нотами Гиса и был густо приправлен работорговческим жаргоном. Дени его довольно хорошо понимала, но при этом улыбалась и вопросительно смотрела на переводчицу.
– Добрый господин Кразнис говорит: не правда ли, они великолепны? – Девочка говорила на общем языке прилично, особенно если учесть, что в Вестеросе она никогда не бывала. Ей не больше десяти лет, у нее круглое плоское лицо, смуглая кожа и золотистые глаза наатийки. Их еще называют «мирным народом», и все сходятся на том, что из них получаются самые лучшие рабы.
– Они могли бы мне подойти, – ответила Дени. Это сир Джорах посоветовал ей говорить только на дотракийском и на общем языке, пока они в Астапоре. Ее медведь умнее, чем кажется с виду. – Расскажи мне, как их обучают.
– Вестеросская женщина довольна ими, но не говорит похвальных слов, чтобы сбить цену, – доложила девочка своему хозяину. – Она хочет знать, как их обучают.
Кразнис мо Наклоз покивал головой. Пахло от него так, словно он искупался в малине, рыжая с черным борода лоснилась от масла. А груди у него больше, чем у меня, решила Дени, наблюдавшая их сквозь тонкий, цвета морской волны шелк его токара с золотой каймой, который обматывался вокруг одного плеча и туловища. Левой рукой он поддерживал токар во время ходьбы, в другой держал короткую ременную плеть.
– Неужто все вестеросские свиньи столь же невежественны? – посетовал он. Весь мир знает, что Безупречные – мастера копья, щита и короткого меча. – Он широко улыбнулся Дени. – Расскажи ей то, что она хочет знать, только побыстрее. Очень уж жарко.
В этом он по крайней мере не лжет. Две молодые рабыни держали навес из полосатого шелка над их головами, но у Дени даже в тени кружилась голова, а Кразнис обильно потел. Площадь Гордости пеклась
