Ваше Всевластие… я не понимаю. – Геральд-министр растерянно заморгал.
– А что непонятного. Их вождю десять лет от роду. Прежний вождь незадолго до смерти успел заделать единственного ребеночка, и формально он стал вождем. А племенем управляют, надо понимать, старейшины. Не исключаю, что именно они вас выслушали. Но почему отказались от дальнейших переговоров – вот загадка.
– Я думаю, они не уважают Корону. И наши меры должны быть…
– Думать будем мы, дорогой Дориан. А вы – исполнять. Вы снова отправитесь в экспедицию. На этот раз наши предложения кочевникам будут еще более лояльными. Сумеете их донести?
– Отдам все силы во имя Короны и нации, Ваше Всевластие! – Дориан вытянулся в струнку.
Король кивнул исполнительному секретарю, и тот открыл двери залы.
– Ваше многовластие, прошу покинуть Высочайший Совет, – проговорил Луккидж, глядя куда-то мимо геральд-министра.
Дориан вышел. Никто не заметил, что он едва сдерживает торжествующую улыбку.
Все складывалось именно так, как и предполагалось.
– Амир… – прохрипел Степан, пытаясь повернуть голову. Это было непросто – казалось, заледеневшая шея сейчас хрустнет и сломается.
Проводник вошел в помещение, осмотрелся, цокая языком и сокрушенно качая головой.
Он и сам выглядел страшновато. Подранная одежда была заляпана кровью, лицо с одной стороны посинело, превратившись в большой синяк. Амир шел с трудом, опираясь на палку.
Он скинул небольшой рюкзак, бросил на пол. Снял с пояса нож – кривой и тяжелый.
– Жди меня, Степа. Держись, сейчас принесу дрова.
И ушел, все так же тяжело опираясь на палку.
Степан плотнее обнял печку, ощупал, стараясь найти хоть один еще не остывший участок. Он не знал, верить ли своим глазам и ушам. Откуда здесь появился погибший проводник, от которого должны были одни кости остаться?
Но вот лежит его рюкзак и кучки снега на полу с его ботинок…
Амир вернулся довольно быстро с охапкой сучьев. Первым делом снял полушубок, накинул на Степана, нахлобучил на него шапку.
– Грейся. Сейчас печь растоплю.
Оказалось, под одеждой у него тоже все в крови. Живот был обмотан какой-то тряпкой, пропитавшейся бурым.
– Как ты выжил, Амир? – с трудом выдавил Степан. – Я же сам видел, как тебя… только автомат на снегу остался.
Амир фыркнул, колдуя с печкой.
– Губастик – зверь страшный, но глупый, – сказал он. – Если думает, что уже тебя убил, то всякую осторожность теряет. Главное – его обмануть и себя не выдать.
В печке затрещал огонь, дохнуло жаром. Амир вдруг увидел кружку со спиртным, понюхал, хмыкнул одобрительно – и тут же залпом выпил. Продолжать рассказ он, похоже, не собирался.
Полез в рюкзак, достал две плоские банки с консервами.
– Грей еду и сам грейся, дрова подкидывай, – сказал
