жизнь превосходительной баронессы М.Я. Строгоновой» (1734) и произведений официальной панегирической поэзии, стремившейся к «приподнятости усложнённого слога, риторически украшенной», и приводит пример «Епиникиона» Прокоповича [67]. «Феофан был поэтом, – пишет Г.А. Гуковский, – стремившимся к усовершенствованию и обогащению русского “виршевого” (силлабического) стиха». И в качестве лучших из дошедших до нас приводит послание к Кантемиру и «Плачет пастушок в долгом ненастий…»[68]. Учёный характеризует отдельные стихотворения Феофана Прокоповича («Епиникион», «За Могилою Рябою»), упоминает «официальнопохвальные» стихи в честь Екатерины I, Петра II (латинская ода), Анны Иоанновны, отмечает, что «поэтически интереснее более домашние стихотворения Прокоповича, в которых он приближается к складу народных песен», и в качестве примера приводит стихотворение о Прутском походе. Вызывает сомнение, что это произведение может быть отнесено к «домашним» стихотворениям.
Глава Н.К. Гудзия в десятитомной «Истории русской литературы» (1941) – этапное исследование для постижения Феофана-писателя. Учёный назвал Феофана выразителем идей Ренессанса и Реформации. Важно, что творчество Прокоповича прослежено в эволюции, в связи с литературной эпохой. Н.К. Гудзий достаточно обстоятельно обозначил роль стихотворного наследия Феофана в контексте его творчества[69]. Не обошли вниманием тему авторы последующих академических историй русской литературы (в 3, 4 томах) и «Истории всемирной литературы» (в 9 т.)[70].
В 1940-е годы этапом для вузовского изучения лирики Петровской эпохи стал известный учебник Д.Д. Благого (1945)[71], претерпевший ряд переизданий. Д.Д. Благой называет Феофана Прокоповича «одним из самых выдающихся государственных и культурных деятелей данной эпохи»[72]. Характеризуя его литературную деятельность, учёный пишет, что «его основными литературными жанрами являются жанры богословского трактата, церковной проповеди, законодательных постановлений»[73]. Учёный отмечает несомненное влияние публицистики Феофана на сатиры Кантемира, на басни Сумарокова, подчёркивает стремление Феофана «говорить и писать как можно обыкновеннее и проще»[74]. В отдельном параграфе анализируется трагедокомедия «Владимир». Д.Д. Благой считает пьесу художественным явлением не только украинской, но и русской литературы. Национально-исторический сюжет, «жгучая современность», умелое соединение серьёзного с комическим, что было новаторством, по сравнению со старой структурой школьной драмы, определили, по мысли автора учебника, популярность пьесы[75].
В самом конце 1940-х и в 1950-е годы идёт дальнейший процесс фундаментального накопления исторических, философских, культурных знаний по Петровской эпохе, в связи с чем ни один из учёных, занимавшихся разработкой этих проблем, не может обойти такой колоритной фигуры эпохи, как Феофан Прокопович. Вышли
Там же. С. 40.
Там же. С, 20–21.
Гудзий Н.К. Феофан Прокопович // История русской литературы: в 10 т. Т. 3. Ч. 1. М; Л., 1941. С, 157–175.
Берков П.Н. На путях к новой русской литературе: Развитие светской повести, лирики и драматургии. Предпосылки русского классицизма // История русской литературы: в 3 т. Т. 1. М., Л., 1958. С. 385–406; Моисеева Г.Н. На пути к новой русской литературе // История русской литературы: в 4 т. Т. 1. Л., 1980. С. 442–444; Фридлендер Г.М., Пигарёв К.В. Феофан Прокопович // История всемирной литературы: в 9 т. Т. 5. М., 1988. С. 363–365.
Благой Д.Д. История русской литературы XVIII века / изд. 3. М., 1955. С, 75–76.
Там же. С. 68.
Там же. С, 71.
Там же. С. 72.
Благой Д.Д. История русской литературы XVIII века / изд. 3. М., 1955. С, 72–74.
