и раскрошено на уровне груди. Стряхивая с головы стружки, он оглядел остальных.
Все были живы. Марат крайне внимательно вслушивался в тишину, Люба просто лежала, крепко зажмурившись, а Егорыч рукавом вытирал с лица кровь.
– Куда тебя? – Никита припал еще сильнее к земле и тянул Егорыча за рукав.
– Брызгами попало, – шептал тот и продолжал вытирать кровь, а она начинала сочиться из-под волос все сильнее.
– Винтовку разбило, рикошет! – шепнул Марат и отстранил руку Егорыча, осматривая рану, – надо перевязать, так-то ничего страшного.
– Царапина? – спрашивал Егорыч, и Генка, поняв, что опасность миновала, поднялся и, всматривась в то место, куда скрылся грузовик, то на голову Егорыча, стал искать у себя в карманах папиросы.
– Ерунда! – бросил он, выпуская первую затяжку, – карабин тебя спас! Так бы попало тебе как следует, – он взял в руки немецкую винтовку, из которой Егорыч произвел непроизвольный выстрел, и показал всем свежую блестящую вмятину на вороненой ствольной коробке.
– Я случайно, – Егорыч сменил руку, так как один рукав у него был уже бурый, набухший кровью.
– Просто счастье, что ты никого из нас не зацепил! Так тебе и надо! Ну ладно, сейчас перемотаем башку тебе! – Марат расстегнул на своем кителе нижние пуговицы, откинул полу и достал из небольшого внутреннего кармашка перевязочный пакет. Развернув внешнюю темно зеленую упаковку, он разорвал герметичный пакет зубами, достал оттуда белые перевязочные средства и придвинулся ближе к раненому.
– Убери руку, я посмотрю, – стал он успокаивать Егорыча, а тот сидел как-то невпопад и уже немного покачивался, – голова кружится?
– Просто немного душно, – простонал тот и как-то бессильно повалился вбок.
Генка поймал его и поддержал. Люба вскрикнула и закрыла глаза руками.
– Хохол, сука, хорошо на звук стреляет! – усмехнулся Генка, возвращая Егорыча в прежнее сидячее положение.
Марат отнял руку Егорыча от раны, положил туда тампон и промакнул попутно края раны. Это была неглубокая, но довольно длинная царапина с рваными краями. Похоже, что оболочка от пули, разбившись о металл оружия, очень неудачно разворотила Егорычу скальп сантиметров примерно на семь в длину, немного чиркнув металлом по кости. Наложив тампон прямо на рану, Марат ловко сделал простую круговую перевязку головы.
Общими усилиями Никита и Люба пересадили Егорыча спиной к дереву, а Генка время от времени поглядывал во все стороны, особенно на дорогу.
– Как думаете, они могут сюда вернуться? – цедил он, закуривая очередную папиросу.
– Гена, все может быть, это же война! – отозвался Марат, – нам лучше с этого места убраться куда-нибудь подальше. В этой форме нас свои пристрелят моментально, даже «Хенде хох!» кричать не станут.
– Можно
