носить, как загремишь под фанфары, – гнул свое Иван. – Некая неприязнь к среднему брату появилась у него сразу, как только Митька разошелся с Машей, кинул и ее, и тем более сосунка-сына на произвол судьбы. Да так и не сгладилась со временем. А тут еще Нюра нет-нет да и нагнетает ту отчужденность – не раз укоряя его в нерасторопности и ставя в пример Митькину ловкость по жизни.
– Не бойся, не загремлю. Я вот этими руками все делаю. – Митька показал широкие и шершавые ладони. – И в кооперативе теперь – все чин чинарем.
– А материалы где берешь? – Иван, щурясь, глядел на брата.
– Выписывают мне из брака и отходов, и за деньги, между прочим.
– Знаем мы эти отходы, и что под ними кроется.
– А я не лезу куда не надо. Не моя там головная боль – начальство правит дело.
– Ну давай, давай гони стружку под чужой карман.
– Я и свой не забываю. – Митька хмурился. Навал брата на его доходное хобби был ему не по нутру. Тем более, что подобное повторялось едва ли ни каждый раз при их очередных встречах.
– Ты из-за этой мебели людей перестал видеть, и меня с матерью в том числе, – не отступал от своих мнений Иван.
– Говори, да не заговаривайся. – Митька почти физически ощутил, как в душу стала натекать некая горечь, и добавил: – Нет бы помочь в деле, посоветовать да поддержать – только соли всякий раз на болячку сыплешь.
– Я тебе советовал – ты много слушал?
– Тогда нет, а теперь, может быть, и послушал бы, да ты сразу вздыбился, как тот скакун в намете.
В голосе брата Иван уловил истинную жалобу и, чтобы не обострять разговор – день у них был особенный – сказал примирительно:
– Ладно, проехали. Давай лучше покурим да помыслим о вечере.
– Чего о нем мыслить – там все готово. – Поняв, что неприятный для него спор кончился, Митька притулился к палисаднику, прикрыл глаза, пряча их от солнца, и, как бы между прочим, спросил:
– А ты чего не заходишь ко мне, когда бываешь в городе?
Иван покосился на Митькину «Волгу», стоявшую у ограды, и полез в карман за пачкой сигарет.
– Я в нем бываю раз в год, и то день-два от силы. Пока туда-сюда крутнешься – и назад надо. Да, честно сказать, и не тянет меня в твои хоромы. К тому же мы всем кагалом туда приезжаем, не хочется от своих отрываться.
– Ну и на том спасибо. – Митька потянулся к лопате. – А я-то думал, что тебе хоть иногда хочется повидать брата.
– Иногда хочется. – Иван поглядел, как Митька снова начал ворочать снег, и сердце у него и вовсе отошло. – Пошли-ка в дом, чего нам тут травить друг другу души.
Митька уловил перемену в настроении брата и кивнул:
– Иди, я до конца откопаю ворота – машину надо загнать в ограду…
Мужики гуртились на крыльце, дымили сигаретами, вглядываясь в серые сумерки, наплывающие со стороны леса. Говорили мало и рассеянно. Женщины, наоборот, вели бойкую беседу в избе, рассматривая
