Министерства иностранных дел, а в действующей армии только у генерала Игнатьева…
Он также не знал и не мог знать, что бумаги посланника, верительные грамоты, и шифр оказались на дне пропасти вместе с личными вещами Игнатьева. Это сильно осложнит будущий переговорный процесс с турками, так как шифрованные дипломатические телеграммы Игнатьев будет вынужден отправлять по слабозащищенной военной линии связи, а его оппоненты воспользуются отсутствием верительных грамот, чтобы в самый последний момент дезавуировать договоренности…
Все это еще впереди.
Не идти вперед нельзя, идти невозможно
6 января рано утром из Петербурга пришла шифрованная телеграмма.
Ее текст Скалон разбирал, пока великий князь был в постели. Смысл телеграммы был прост: англичане боятся дальнейшего продвижения русских войск вглубь Турции. Под вечер поступило донесение от Скобелева о занятии им еще двух турецких городов Германлы и Трново-Сейменли и что на переговоры в ставку едут турецкие уполномоченные.
Турки выехали еще две недели назад из Константинополя, с большим обозом и личным поваром, беспечно продвигаясь по стране, рассчитывая, что русские войска еще далеко – где-то там, за Малыми Балканами. Только в Адрианополе до них дошло известие о генеральном сражении в долине роз и полном разгроме турецкой армии. Сервер-паша и Намык-паша были ошеломлены: стоит ли ехать им дальше или вернуться назад?
Уже на пути из Эдирне к Эски-Загоре турецким посланникам пришлось столкнуться со зрелищем не для слабонервных. На заснеженной дороге валялись поломанные коляски-каруцы, а возле них были разбросаны веретена, драные одеяла, подушки, тряпье; изнеможенные и брошенные волы лежали без корма; некоторые из них, которые еще могли кое-как передвигаться, глотали валяющиеся в грязи метелки из жесткой травы, оставшиеся от домашних веников. Но самое ужасное было видеть трупы стариков, старух и больных детей, брошенных еще живыми. Многие старики, что особенно поразило Сервера, лежали с открытыми глазами, в последней надежде вцепившись в томик Корана. Старые турчанки с распущенными, выкрашенными хной в ярко-рыжий цвет волосами и пестрых юбках, скорченные в разных позах, застывали там, где их неожиданно настигла смерть. Все эти тела покоились в грязном снегу, а трупики детей и вовсе с ней смешались.
Среди этих ужасов Сервер-паша заметил одну сидевшую турчанку, закутанную в одеяло. Она казалась еще живой среди этого людского кладбища. Паша слез с коляски и, затыкая нос шелковым платком от тлетворного запаха гниения, подошел к ней. И только тут понял, что на ее руках лежал умирающий ребенок. Сервер наклонился к ней, чтобы помочь, но тут же отшатнулся, как будто его ужалила ядовитая змея. «Да пошлет Аллах своих грозных ангелов на головы тех, кто вызвал эту войну! Да будешь ты проклят!» – из последних сил произнесла женщина, плюнув ему в лицо. Услышав эти слова, впечатлительный Намык-паша испуганно
