и увидел, что все люди: от молоденьких девушек до мужичков "в самом рассвете сил", соблюдают особый уличный этикет. Они своим внешним видом говорят:
–Мы никуда не торопимся, мы гуляем, (наслаждаясь внешним видом грязных улиц) дышим воздухом (который напрочь смешался с запахом дерьма и отбросов), радуемся жизни в конце то концов! (за милой улыбкой скрывая отчаяние)
–А почему это лица у вас такие пресные?
–Потому что мы очень серьёзные люди! (Настроение дерьмо.) Мудрые. Самостоятельные… И очень занятые. (Господи, как же я ненавижу свою работу! Лучше бы остался дома, но кушать хочется…) В общем улыбаться нам не пристало, улыбка – это вообще для дураков! (А иногда хочется, но что другие подумают?)
Я больше не могу смотреть на эти нудные рожи. Встаю со скамейки: ноги затекли, задница замёрзла, самое время пройтись. Первый шаг не очень приятный, но второй уже полегче, а третий уже быстрый и лёгкий. Не дожидаясь никого, я двинулся вперёд, не обращая внимания на прохожих. Иду. Обгоняю всех вокруг, и улыбаюсь самой сумасшедшей улыбкой, какую способен из себя выдать.
Почему? Потому что на улице замечательный вечер. Потому что не хочется быть унылым. Ну и самое главное – потому что в конце улицы стоят молодые люди, они курят трубку и ждут. У меня за спиной тащатся ещё двое.
И я улыбаюсь, предчувствуя бойню. Это адреналин в крови, это жажда крови и насилия. А демон внутри ликует от радости и лицо сводит в улыбке.
В своё оправдание хочу заметить: они первые начали! Увидели мужчину в дорогой одёжке. Несчастного, одинокого и беззащитного. Идеальная мишень!
А я не могу противиться такому искушению… да и не хочу.
И вот. Мы одни в тёмном проулке. Нет прохожих. Я иду на тех красавцев, что курят трубку. Те, что шли за моей спиной, остановились – страховка, если я вознамерюсь бежать.
Я улыбаюсь, но никто не оценил улыбку – слишком темно. Такт моих шагов очень прост: Шмяк – Обувь в грязи. Бряк – звонко посох стучит. Шмяк – Бряк – Шмяк – Бряк.
Они очень спокойны. Нет повода для паники. Только вот…
Почему я не замедляю шаг? Почему не зову на помощь? Почему не пытается убежать?
Стойки меняются. Руки тянутся к скрытым ножам.
А я иду, не замедляя шаг. Шмяк – Бряк – Шмяк – Бряк. Посох в моих руках меняется: истончается вверху, и подобно воску на горящей свече, стекает вниз. А там, у самой земли, он распускает лозы. Длинные, тонкие, они прячутся в тени. Звуки моих шагов – маленький обман, чтобы никто не волновался раньше времени. Этот шум должен был успокоить, но теперь я подошёл достаточно близко и пришла пора начинать.
Человек бросается вперёд. Его друг ждёт момента, чтобы вмешаться. У него в руках нож. Он зол, он голоден, и ему нужны мои деньги. Ну а мне нужна его жизнь.
Лозы бросаются вперёд – протыкают глаза, погружаются в мозг, залазят в рот. Ни крика, ни всхлипа, лишь звук рвущейся кожи, ломающихся костей, и бульканье крови из дырявого горла.
Второй ничего не увидел: слишком темно в улочке. Но он заметил заминку и бросился на помощь
