он оказался тучным и близоруким. Словом, явное не то…
– Королевский секретарь, – вздохнул Эшер. – Да, он работал в Претории в те же годы, что и я. Пытался доказать дегенерацию мозга негроидов путем сравнительной анатомии. Сопляк, он так и не понял, насколько был близок к смерти.
Ироническая складка залегла на миг в уголках тонких губ Исидро и тут же пропала. Пыхтя, подползал поезд; клубящийся пар смешивался с туманом, на платформе замелькали смутные силуэты. Девушка с лицом, как из теста, спрыгнула с подножки вагона третьего класса прямо в объятия низенького и толстого юноши (с виду клерка), и они обнялись с восторгом, достойным рыцаря и принцессы. Толпа старшекурсников высыпала из зала ожидания, чтобы шумно попрощаться с ужасно смущенным стареньким преподавателем, в котором Эшер узнал лектора классической филологии из Сент-Джонс-колледжа. Взявшись за руки, озорники исполнили рождественскую песенку «Пока мы не встретимся снова», затем прижали к сердцу свои канотье. Эшеру не понравилось, с каким видом его спутник разглядывал их розовые лица. Слишком уж он в этот миг походил на повара, наблюдающего за играми ягнят на весенней ярмарке.
– Да, война была моей последней работой, – продолжил он, чтобы отвлечь на себя взгляд Исидро, пока они пересекали платформу. – Я… сдружился с некоторыми людьми в Претории, в том числе и с парнем, которого мне потом пришлось убить. Это называется Большой Игрой, но, как выяснилось, это далеко не игра. Я вернулся сюда, женился, написал работу о лингвистических заимствованиях из языков аборигенов. – Он пожал плечами, лицо его было теперь такое же бесстрастное, как у вампира. – Жалованье преподавателя невелико, но, во всяком случае, я могу пить с друзьями, не ломая при этом голову, насколько правдиво то, что они говорят.
– Вам повезло, – мягко сказал вампир. И после паузы добавил: – У нас купе первого класса, мы поедем в нем одни. Я присоединюсь к вам, когда поезд покинет станцию.
«В самом деле?» – подумал Эшер, с тревогой следя из-под вздернутой брови за тем, как вампир удаляется от него по платформе легким бесшумным шагом и темный шотландский плащ с капюшоном плещется у него за спиной.
В задумчивости Эшер отыскал свое купе, снял котелок, освободился от шарфа и принялся с большим интересом наблюдать за толпящимися на платформе, пока поезд не тронулся.
Светящееся облако над станцией осталось позади, поплыли в смутной мгле кирпичные строения и огни семафоров. Мелькнули подобно насмешливо-грозному предзнаменованию отблески на древних воротах старого кладбища, затем – коричневый шелк реки. Поезд миновал мост и был поглощен деревенской тьмой.
Эшер откинулся на потертый плюш дивана, когда дверь в купе скользнула в сторону и появился Исидро – странно изящный, как псы с кошачьими головами на древнеегипетских фресках. Его белокурые, нежные, как паутина, волосы мерцали от влаги в прыгающем свете газового рожка над головой. Изящным движением он сбросил
