Эшер услышал нетвердые шаги в коридоре, хотя хождение по узкому проходу давно уже прекратилось. Дверь купе скользнула сама собой в сторону. В проеме темного дуба, освещенная газовым рожком, стояла та самая женщина, что сидела на платформе с двумя спящими девочками. Невидящие глаза ее были широко раскрыты.
Исидро молчал, но женщина, словно ее пригласили войти, закрыла за собой дверь и, осторожно ступая по качающемуся полу, приблизилась к вампиру и села рядом с ним.
– Я… я пришла, – запинаясь, проговорила она; глаза ее стекленели под тонкими прямыми ресницами. – Кто… почему?..
– Тебе незачем знать об этом, bellissima, – шепнул Исидро, касаясь узкой рукой в черной перчатке ее лица. – Совершенно незачем.
– Совершенно… незачем… – запинаясь, повторила она.
Старенькое красное платье, чистое, но явно несколько раз перелицованное. Плоская черная шляпа из соломки, шея обмотана фиолетовым шарфом. На вид женщине было не больше двадцати пяти лет (возраст Лидии), и, если бы не морщинки у глаз и в уголках рта, Эшер рискнул бы назвать ее хорошенькой.
– Все ясно, – отрывисто сказал он. – Вы пытаетесь продемонстрировать мне…
– Пытаюсь? – Изящные черные пальцы вынули деревянную шпильку, с помощью которой шляпка была прикреплена к узлу белокурых волос, и далее любовно принялись вынимать заколки. – Все эти дурацкие легенды совершенно умалчивают о нашем главном оружии. Что-то вроде месмеризма, как это теперь принято называть. А проще говоря – искусство овладевать сознанием людей и, в какой-то степени, животных. Хотя я не уверен, к какой категории следовало бы отнести это существо…
– Прикажите ей уйти! – Эшер обнаружил вдруг, что голос его вязок и невнятен.
Он сделал над собой усилие, как если бы пытался проснуться ранним туманным утром, когда смертельно не хочется покидать постель. Исидро внимательно наблюдал за ним из-под длинных, почти бесцветных ресниц.
– Она ехала в вагоне третьего класса вместе со своими дочерьми. – Вампир неторопливо размотал фиолетовый шарф и, позволив ему соскользнуть на пол купе, начал расстегивать дешевые целлулоидные пуговки на блузке. – Но я бы мог вызвать ее откуда угодно, а не окажись ее в поезде, приказал бы явиться, скажем, на платформу Паддингтона, и, поверьте мне, Джеймс, она бы заняла денег и приехала. Вы мне верите?
Руки вампира, как черные пауки, разбежались в стороны, раскрывая воротник мятой дешевой блузки. Обнажились молочно-белая шея и грудь.
– Помните, как ваша жена и слуги уснули, стоило мне им приказать? Мы умеем это делать – я и мои друзья. Ваши домочадцы мне теперь известны. Поверьте, что все они явились бы на мой зов – эта ваша ломовая лошадь горничная, тощая миссис Граймс и тот лодырь, что исполняет у вас обязанности то ли садовника, то ли конюха. И они сознавали бы, что происходит, не больше, чем эта женщина. – Облитые в черную кожу пальцы легонько стукнули по беззащитной коже.
В одолеваемом
