минут.
Саша ударил по тормозам:
– Что?
– Там.
Вдалеке параллельно дороге вырастала необычная горная гряда. Полуразрушенная стена из гигантских, ровно стесанных на стыках друг с другом, каменных глыб, словно водруженных одна на другую великанами.
– И что? Ради этого я как ненормальный давил на тормоз? – возмутился Александр.
– Ты, что, не видишь?
– Согласен, каменные напластования, мягко выражаясь, не совсем обычные. Но это Мексика. Рельеф здесь весьма своеобразный. Поверь, я уже всякого насмотрелся.
– Это не может быть природным. Ну, смотри же, на том среднем выступе.
«Не дай бог, сейчас про инопланетян скажет», – Беловежский весь внутренне сжался.
Девушка куда-то упорно тыкала пальцем:
– Удивительно! Пожалуй, эти выступы действительно придают всей этой гряде вид рукотворной…
И тут он увидел.
– Ничего себе! Похоже на наскальные рисунки! – пробормотал он.
– Похоже? Это они и есть!
– Может, это современный прикол?
– Ага, альпинисты развлеклись: свесились с отвесной скалы и давай малевать, – ерничала девушка.
– А древние люди, по-твоему, как это сделали?
Томина сникла, пожала плечами, потом встрепенулась:
– И все же это петроглифы! Ты меня не разубедишь. Эх, жаль времени мало! Я бы с удовольствием прогулялась до этих скал.
Ягул не обманул их ожидания. Чудесный археологический памятник с частично укрепленными, а кое-где еще и не раскопанными руинами административно-религиозного центра этого древнего города.
– Ягул – по-сапотекски «дерево» или «старая палка», – немного запыхавшись от быстрой ходьбы, рассказывал Беловежский.
– Ты же еще утром ничего про него не знал? – зацепила его Марина.
– Я умею читать, если ты не в курсе.
– Хорошо, ври дальше! Это сапотеки?
– Насколько я понял, сначала город был сапотекским, но наивысшего расцвета достиг при миштеках где-то в восьмом – десятом веках.
Перед ними раскинулось необыкновенное сооружение. Две прямоугольные трибуны наподобие амфитеатра с гладким склоном смотрели друг на друга. Вся территория была огорожена невысоким каменным забором, и площадка между трибунами и в пределах заграждения образовывала заглавную букву I. На ее прямой линии в межтрибунье торчал, точно кнопка, каменный кругляшок.
На одной из трибун, будто самый главный зритель, восседал огромный кактус. Его многочисленные отростки, словно волосы, встали дыбом не то от удивления, не то от страха.
Сделав потешные фотографии друг друга в смешных позах на «пуговице» посреди поля, они углубились в развалины. Вверх по ступенькам, прыжками с камня на камень, вниз по ступенькам. Так добрались они до самого сердца городища – Дворца шести двориков. Руины этого сооружения представляли собой укрепленные и покрытые желтой штукатуркой остатки стен местами по пояс, а местами и в
