что произошло. Скоро, я уверен в этом, я напишу об этом роман или несколько. Вот только поймёт ли хотя бы кто-то из нас то, о чём я собираюсь написать, в этом я не уверен. Пройдёт немного времени, и все забудут, через что пришлось пройти нашим поколениям, а потом всё будет казаться им художественным вымыслом. Такова природа цо мка, и с этим ничего не поделаешь. Но я разговорился! Наверное, это результат освобождения из полного одиночества. Мне пора, ведь так сказали посетившие нас гости!
Он поднял руку с Браслетом, приветствуя их и прощаясь, и взглянул на потолок подземелья. В тот же момент он стоял на поверхности. Это был поросший сорной травой и засыпанный обломками бетонных и кирпичных стен пустырь на окраине когда-то простиравшегося там города, лежавшего в руинах.
Писатель осмотрелся. Где-то в отдалении он увидел ячеистый стеклянный купол и окружавшие его высокие крепостные стены с орудийными башнями. Стены были испещрены воронками от попавших в них танковых снарядов. Чи Ка Ди взглянул на небо и, несмотря на то, что был день, и звезда ярко светила, его зрение было теперь усилено Браслетом, и он увидел на орбите расстрелянные пришельцами станции обороны. Во всём этом теперь не было необходимости, и он первым делом взлетел туда, чтобы опустить на поверхность станции, содержавшие ценные для выживших ресурсы. Потом он переплавит танки пришельцев и очистит поверхность от укоренившихся там растений-захватчиков, а сейчас он просто хотел оказаться в космосе и взглянуть на планету сверху, потому что испытывал почти физическую потребность видеть её. Он смотрел, паря на высоте сотен километров, и не мог насмотреться на океаны, сушу, облака, реки и горы, которых не видел уже скоро как сто лет.
Неподалёку от планеты, из темноты космоса, за ним наблюдали Рита и Джеральд. Из его капсулы они смотрели в телескоп на Чи Ка Ди, который парил над планетой, заложив руки за голову и пожирая её глазами. Потом он направился к ближайшей космической станции, охватил её капсулой и начал снижаться к планете. Убедившись, что он разобрался, и его можно было предоставить самому себе, они повернулись друг к другу и взглянули друг другу в глаза, обнявшись.
– Ты собирался узнать, чем был сундук? – спросила Рита.
– Спроси Браслет, – ответил Джеральд. – Он же знает.
– Он говорит, что это третий Браслет, и он всё ещё там.
– Не следует оставлять его там, одного. Полетели, заберём его, и назад, к троммам?
– Полетели!
На далёкой от звезды, холодной планете, новый Браслет направил Риту и Джеральда в пещеру на склоне горы. В её глубине по-прежнему стоял большой и тяжёлый сундук. Джеральд прикоснулся к нему, и тот расплавился и перетёк на его левую руку, рядом с другими. Джеральд обернулся к Рите.
– Что-то ещё всплыло? – спросила она.
– Он говорит, что это не последняя такая планета. Были и другие.
– О, нет!
– Увы. Мы должны взглянуть на них.
Стрекоза
