у неё дрожали руки.
– Да, – невнятно произнёс он, доставая свою кривую трубку. – Ждём. Ждём, доченька. Других сведений нет, значит ждём.
Федосья молча вышла из комнаты. Митя стоял в растерянности, не зная как быть – радоваться за брата или сочувствовать сестре. После недолгого размышления вышел вслед за Федосьей.
– Феня, – догоняя сестру, обратился к ней, – чем помочь надо?
– Митя, – Федосья повернулась к брату, её мокрые от слёз глаза улыбались, – спасибо, если что надо будет я скажу.
Митя смотрел вслед уходящей сестре. Он отметил, что сейчас она сзади была похожа на пожилую женщину, а ей всего тридцать пять.
Осенью под самый Покров, пришло от Фёдора письмо с фотографией. На фотокарточке он был изображен бородатым красавцем при Георгиевских крестах в окружении своих товарищей.
От Лукьяна опять ничего. В семье уже готовились к самому худшему, но в душе все же теплилась надежда на то, что судьба будет милостива к нему.
Наступил 1917 год. Как-то необычно тихо было в Романовке. Занесенные снегом почти по самые крыши избы, будто притаились, ожидая чего-то неизвестного.
На селе среди народа давно уже ходили разные слухи о царской семье. А о Григории Распутине и его отношениях с царицей судили и рядили кому не лень. Кто принес эти слухи? Быть может искалеченные фронтовики, вернувшиеся в село, нищенка с сумой или заезжий торговец, точно никто не знал. Но без этой темы не обходились ни на одной посиделке.
Пришедший февраль, искрививший санные дороги заносами, принес в село вести, от которых даже мурашки по коже побежали. Эти вести передавались исподволь, только самым близким. Однако, через какое-то время новости знали практически все не только в селе, но и во всей округе.
– Ты что-то сегодня запозднился, – обратился Сергей к пришедшему домой сыну.
– Батя, – сказал Митя в полголоса и посмотрел на окно. – Батя, царь отрёкся.
– Тьфу тебя! Чего мелешь?
– Сам видел, – Митя опять посмотрел на окно. – Кусок газеты у ребят видел, там чёрным по белому напечатано: «Государь отрёкся от престола!».
– Ты абы что не разноси по свету! – Сергей стал серьёзным.
– Да я только тебе. Хотя, уже, наверное, полсела знает.
– Знает не знает, а когда оповестят всех официально, тогда и будем думать, что и как.
Утром непривычно громко зазвонил церковный колокол на заутреню. Сергей прислушался и вышел к калитке.
– Сергей Яковлевич, доброго утречка! – громко сказал проходящий мимо сельчанин, снимая шапку и делая лёгкий поклон. – Пойдём, послушаем батюшку. Говорят ночью из волости нарочный с бумагой приехал!
У церкви собралось много народа. Поп держал в руках некий документ и зычным голосом на одной ноте вещал его содержание.
– … в дни великой борьбы с внешним
