нельзя, что будет с нами?
– Кто же теперь будет править всеми?
И тут же почти одновременно кто-то кричал в ответ:
– Править кому найдется, только подставляй шею.
– Дума, Дума будет управлять, – кричал писклявый голос из толпы.
– Советы надо выбирать, – гудел чей-то спокойный и внятный голос, – только они могут быть властью всего народа.
Это предложение нашло живой отклик собравшихся. Посыпались новые вопросы, слышались ответы. Толпа, слушая разъяснения о сложивсейся ситуации, произвольно стала делиться на кучки.
Активное обсуждение продолжалось до вечера, и с наступлением темноты народ стал расходиться.
К середине апреля появились проталины, снег посинел и стал рыхлым. А это первый признак скорой воды. Весной в этих краях хозяин редко когда погонит лошадь за какой-либо надобностью в поле, дорога рыхлая, коня оставишь без ног, поэтому во время распутицы связи между населенными пунктами прекращались. В эту весну было также. Почти до самого мая новости не доходили до сельчан. Варились, как говорится, в собственном соку.
После февральских событий на селе мало кое-что изменилось. Не стало старшины, попритихли богачи, многие из них укатили в город. Народ себя чувствовал свободным, не стесняясь, говорили на любые темы, особенно уверенно во всем вели себя вернувшиеся домой фронтовики. Избранный Совет вел себя тише воды, ниже травы, власть на селе не осуществлял или не знал, что ему делать, или боялся чего.
Основная масса взрослого населения были старики и бабы. С выводами о происходящем они не спешили, памятуя принцип: «семь раз отмерь, один раз отрежь». Выжидали, «как оно будет», ко всему присматривались.
После свершения Октябрьской революции в селе все с нетерпением ждали замирения и возвращения домой мужиков, ведь пять и более лет прошло, как забрали из села самых крепких и работящих.
До июня вокруг Романовки, как и в самом селе, было относительно спокойно. Где-то за Оренбургом, в Башкирии и под Верхнеуральском шла настоящая война, но здесь пока еще не прозвучало ни одного выстрела.
В июле части атамана Дутова заняли Оренбург и уже к осени из сёл и деревень белые «подчистили» всех мужиков и парней призывного возраста. На очереди остались такие подростки, как Митя.
– Что делать будем, ребята? – рыжий парень обратился к друзьям, сидящим на берегу речки под густой ивой.
– Чего, чего, сидеть тихо и наблюдать.
– Эк, наблюдатель! Белые придут и забреют на войну.
– Я ждать не буду, – твёрдо заявил Митя, ребята дружно посмотрели на него. – Надо к красным пробираться.
– Отец тебе даст к красным, штаны потом не сможешь надеть.
Митю такая перспектива не испугала и он поделился своими мыслями с отцом.
– Слушай, сын, – внимательно выслушав, начал разговор Сергей Яковлевич. – Ты
