того, чтобы пугать туристов, накушался с ними самогону и спьяну уронил на дорогу аж четыре сосны. Да у деда Федора в погребе опять откопался упырь, но, почуяв крепкий чесночный дух (Тайка загодя позаботилась), закатил глаза, истерично пожаловался на головную боль и закопался обратно. В общем, с мелочами юная ведьма справлялась.
Никифор – суровый домовой бабки Таисьи – сперва ходил за Тайкой хвостом и ворчал: по его мнению, новая хозяйка все делала не так. Но потом и он привык. Не привыкла только сама Тайка.
То и дело окликала:
– Послушай, ба!..
Но никто не отзывался, и Тайка до боли закусывала губу, чтобы не зареветь. Ей ведь нельзя. Ведьмы не плачут. Даже маленькие.
Но в целом все было неплохо, пока не приехал Шурик.
Шурик был дачником и жил в Дивнозёрье только летом. А в последние годы так и вообще не появлялся. Зато в детстве они с Тайкой излазили все деревья в округе, кормили белок и лесных птиц, оставляли на пне каменную соль для лосей, ставили в овраге ловушку на оборотня (не поймали, конечно, но следы видели), ходили с Васькой-конюхом в ночное (ох, им потом и влетело за то, что ушли без спросу).
В те времена Тайкин друг был щуплым белобрысым мальчишкой с веснушчатым и вечно красным от солнца лицом. Нынче он раздался в плечах, стал выше Тайки на целую голову, нацепил круглые солнцезащитные очки и даже зачем-то отрастил усы, но Тайка все равно его узнала.
– Шури-и-ик! – Она повисла на шее у друга детства, болтая ногами, и не сразу поняла, почему тот вдруг мягко отстранился.
– Привет, – его голос звучал сухо. – Теперь я Алекс вообще-то.
– А, ну ладно…
Тайка только сейчас заметила, что Шурик приехал не один, а с приятелями из города. Ни одного из них она прежде не видела.
– С ребятами познакомишь?
Шурик опустил взгляд и невнятно пробормотал:
– Серж. Ромуальд. Анжела. Вика. А это, – он небрежно махнул рукой, – Тайка. Из местных.
– Твоя подружка? – Вика глянула на Тайку так, что той невольно захотелось одернуть ситцевое платьишко.
– Пф! Нет, конечно, – фыркнул Шурик-Алекс. – Ладно, нечего тут стоять. Пошли в дом.
Вика, проходя мимо Тайки, задела ее плечом и тихо, но так, чтобы все услышали, протянула: «Фу-у-у, деревней пахнет» – и зажала нос. А бывший друг и не подумал вступиться – заржал вместе со всеми.
Это было так обидно, что Тайка убежала, даже не спросив, как зовут третью девушку, которая вошла в дом последней. Ее Шурик почему-то не представил.
– Не реви! – Никифор гладил ее по спине мохнатой лапой.
– Я не реву. – Плечи Тайки тряслись, но из глаз не пролилось ни слезинки.
На макушку спланировал коловерша и заурчал.
– Оно того не стоит, хозяюшка. Плюнь и разотри, – гнул свое Никифор. – Лучше вон кваску выпей. Ух, ледяной! Сам готовил.
Тайка вцепилась в кружку обеими руками. Пушок перебирал лапами,
