школу и неплохо освоил руководство по английскому боксу барона Кистера.
Война предоставила ему новые возможности. Помимо освоения навыков контрразведчика, он учился у шофера отделения Снигирева водить автомобиль, делопроизводитель Пацевич натаскивал его в области стенографии, фотограф Куц – фотографическому делу, а Дашевский учил местному украинскому диалекту. В свои двадцать с половиной лет он был весьма разносторонним и физически развитым молодым человеком.
– A propos, Станислав Марьянович, – обратился к нему ротмистр Корецкий, просматривая только что полученные столичные газеты, – вам известно, что вы сейчас в роли «гнусного совратителя» нарушаете основы военной морали и этики?
– Ну что вы, Борис Зенонович, я совершаю крайне гуманное действие – призываю противника прекратить кровавое противостояние и сдаться нам на милость.
– Вы ошибаетесь, голубчик. Вот послушайте, что по этому поводу говорит наша почтенная либеральная публика в «Петроградских ведомостях»: «Совершаемое нашими врагами гнуснейшее преступление в виде разбрасывания прокламаций среди наших войск уже получило свою оценку в приказе Верховного главнокомандующего. Излюбленным способом доставки к нам недостойных обращений они избрали оставление таковых на оставленных позициях в ящиках с различными яствами и табаком. В этих прокламациях, уснащенных льстивыми выражениями, немцы прикидываются друзьями России и благожелателями русских, напоминая собой известных волков в овечьей шкуре. Но тверды наши воины в сознании своего долга, с гадливым чувством смотрят они на гнусные поступки немцев и не прельщаются уговорами преступных совратителей».
– Я думаю, аналогичную оценку и наших действий можно найти в этих газетах, – кивнул Дашевский на немецкие Reichspost и Neue Freue Press.
– Вы правы, Владимир Михайлович, – согласился ротмистр, – это, конечно, уже настоящая агитационная война. Недаром немцы скупают в Швеции целые издательства вместе с сотрудниками для своей пропаганды.
– А хотите послушать анекдот на более актуальную тему? – предложил прапорщик.
– Ну-с… – оживился Корецкий.
– Австрийский офицер упрекает свою жену: «В твоей спальне перебывали все офицеры моего гарнизона». А та отвечает: «Чего ты боишься, милый? Разве ты не знаешь, что австрийцы всегда отступают?»
Все, кроме Чухно, разразились громким смехом, характерным для армейской компании. Поручик же на мгновение оторвался от чтения, обвел офицеров непонимающим взглядом и вновь уткнулся в донесение. Там агент сообщал, что к нему обратился его старый клиент – некий инженер Шехерт, проживающий по адресу Зеленая, шестьдесят один, с просьбой составить прошение на имя коменданта города относительно выкупа у него на цели русской армии двух тысяч железных брусов для колючей проволоки. Эти брусы он якобы изготовил по заказу австрийского
