все в порядке, около шестидесяти ударов в минуту, но…
Врач достал из пластикового конверта, подвешенного к спинке кровати, кардиограмму и показал ее полицейским:
– Вот посмотрите: здесь частота сердечных сокращений без видимых причин то резко возрастает, то снижается. Был бы парнишка лет на сорок постарше – сказал бы, что лучшего кандидата на сердечный приступ не найти!
Шарко взглянул на кардиограмму, потом снова на ребенка. Такой красивый мальчик, ему всего-то лет десять, никак не больше, и уже настолько больное сердце.
– А вы раньше встречались с подобной патологией?
– Конечно такое случается, и тому может быть много причин: врожденная кардиопатия, аномалия коронарных артерий, стеноз аорты… наверное, хватит перечислять? Нам придется с ним повозиться… Да, вот еще что необычно: у этого ребенка – признаки начинающейся катаракты, хрусталик слегка помутнел.
– Катаракты? А разве это не стариковская болезнь?
– Не всегда стариковская. Есть несколько причин, в связи с которыми катаракту можно наблюдать даже у совсем маленьких детей; одна из таких причин – наследственность. Думаю, здесь именно тот случай, и операция достаточно проста.
– Но при этом ребенка не прооперировали… Сердечная аритмия, катаракта, дисфункция почек – как по-вашему, чем все это может быть вызвано?
– Пока трудно сказать: еще и четырех часов не прошло с тех пор, как мальчика доставили в наше отделение. Одно ясно: ребенок далеко не здоров. Как только он проснется, надеюсь провести ряд дополнительных исследований, в том числе сканирование мозга. Мы покажем мальчика кардиологу, гастроэнтерологу, офтальмологу: специалисты уточнят диагноз и разберутся в причинах патологии – каждый в своей области. А что касается крови, то кровь мы собираемся дать на проверку токсикологам: нет ли в ней, случайно, каких-то токсинов?
– Вы пытались разговорить вашего пациента?
– Да, наш больничный психолог пытался, но малыш так испуган и так устал, что попытка не увенчалась успехом. Сначала надо его успокоить, убедить, что теперь с ним не случится ничего плохого… Правда, и тут есть проблема: мы совсем не уверены, что он нас понимает.
Сунув руки в карманы халата, врач обошел кровать и, встав с другой стороны, предложил полицейским подойти ближе.
– Я связался с социальными службами, – добавил он к сказанному. – Специалист из отдела помощи детям придет завтра. Им в любом случае надо будет заняться ребенком, как только мы его выпишем.
Тренти приподнял одеяло, и открылась грудь мальчика – со странной татуировкой, шириной сантиметра три-четыре, на уровне сердца: нечто вроде дерева с шестью извилистыми ветвями, исходящими от вершины кривого ствола наподобие лучей. Ниже, под «деревом», подпись – совсем мелко: «1400». Только цифра, больше ничего. Сама татуировка – монохромная, черная на бледной коже – свидетельствовала об отсутствии у художника какого бы то ни было таланта
