Ему съездили по башке, его обыскали и забрали все, что нашли: деньги, часы, документы. И чемоданчик с пробирками, в которых были взятые им с утра анализы, в том числе и мои. Думаю, кровь, которой писали на стене зала для празднеств, именно оттуда.
Белланже взвесил в уме услышанное. Если комиссар говорит правду, грабитель, о котором идет речь, совершенно ненормальный.
– А есть словесный портрет того, кто напал на медбрата?
Шарко покачал головой:
– Насколько я знаю – нет. Парень тогда подал заявление в комиссариат Бур-ла-Рен, мне позарез надо выяснить, что они успели накопать. Возможно, у них появились приметы, какие-то версии…
Белланже повел подбородком в сторону монитора:
– Ты что-нибудь понял из его послания? Теперь, когда ты мне все это рассказал, совершенно очевидно, что неизвестный обращался именно к тебе. Совершая свой странный поступок, он точно знал, что жандармы отправят кровь со стены на анализ, а анализ приведет к комиссару Шарко.
Франк наклонился, опираясь обеими руками на стол, посреди его лба вздулась и запульсировала синяя жилка.
– «Бессмертных не бывает. Душа – это навсегда. Она ждет тебя там». Ни черта не понимаю. Кто меня ждет и где?
– Подумай. Ты уверен, что…
– Я же сказал!
Он опустил голову на грудь и принялся мерить шагами комнату, напряженно размышляя, пытаясь разгадать смысл диковинного послания. Не получалось: в таком вздернутом состоянии это трудно…
Белланже тем временем присоединил ноутбук к принтеру.
– Объясню им, бретонцам, но коротко, без лишней информации, – сказал он. – Ну а что у нас есть, какие зацепки?
Шарко сложил протянутый шефом лист с отпечатком, сунул его в карман, помолчал и ответил:
– Зацепки? Да никаких. Юро был убит в своей машине ударом отвертки, которую так и не нашли. Кроме моей ДНК, не обнаружили ни хоть каких-нибудь биологических следов, ни отпечатков – ничего. Свидетелей тоже не обнаружили. Обыскали все, что можно, допросили проституток, трансвеститов и транссексуалов из Венсеннского леса, соседей Юро – все упиралось в тупик. Из-за этой ДНК у меня был миллион проблем, я чуть не загремел в тюрьму. Никто не хотел мне верить…
– Но согласись, Шарк, все-таки гипотеза, в соответствии с которой некто оставляет волосок из твоей брови на месте преступления исключительно затем, чтобы поставить тебя под удар, довольно нелепа… Ты первым там очутился, ты шарил там, этот волосок вполне мог упасть сам по себе именно тогда… Загрязнить место преступления при осмотре проще простого – такое часто случается, потому-то нас всех и внесли в картотеку…
— А если бы я тогда не вмешался, если бы меня не оказалось в нужном месте в нужное время? Вы бы все равно нашли этот волосок, и мне был бы конец. Этот тип хочет загнать меня в угол. И он нарочно затаился на целый год – чтобы возникнуть в самый канун Рождества!
У Шарко было мерзко на душе: эк его поимели! Волосок, кровь из пробирки… Если неизвестный ходил за ним
