особицу за малых…
Отец Викторин поклонился старице, достал дароносицу, облачился в епитрахиль.
– Батюшка, я грешна. Завидовала матушке Перпетуе. В восемнадцатом на солдатню с образом Спаса пошла. Ризы с икон срывали… А я отступила, жизнь спасая.
– Господь знает, для какого делания укрыл нас.
– Ох, батюшка! Твое делание грядет неминуючи… Помолюсь о тебе Всевышнему. Мне уж скоро… За матушку Хариту буду просить, за мать Евлалию, за мать Евстолию…
Отошла схимонахиня Серафима ко Господу на рассвете. Могила была уже приготовлена. Отпел. Проводил.
Домой батюшку привезли на телеге. Полмешка муки привез. То была не плата – для отвода зорких глаз. Батюшка пропитание семье добывал.
Молитва в святом месте
Новый, 1941 год Виктор Александрович и Полина Антоновна встречали в собственной комнате хирургической сестры Олимпиады Зарецкой. Больничное начальство предоставило нужной работнице жилье. Коммуналка, в квартире четыре комнаты. Большие, по двадцати метров, заселили Олимпиада и сестра-хозяйка больницы Клавдия Антоновна Азарова, еще две комнаты пустовали.
Нина встречала Новый год с одноклассниками.
Буфет Олимпиада не захотела перевозить в новое свое жилище, поднесла Полине Антоновне, на новоселье в складчину купили стол, стулья, платяной шкаф и кровать.
Пришла в гости мадам Фивейская, подарила Олимпиаде дюжину горшочков с кактусами. Один кактус расцвел ради Нового года.
Женщины принялись готовить стол, а Виктор Александрович взялся их просвещать. У Клавдии Антоновны нашелся старый номер «Огонька» с рассказом Константина Паустовского.
Читал Виктор Александрович выразительно, и женщинам, интеллигенции Людинова, нравилось, что праздничный вечер начинается так просто и так умно.
Рассказ назывался «1916 год».
«В конце 1916 года, во время германской войны, штурман Александр Бестужев, только что окончивший морское училище, был отправлен на Аландские острова во флотилию миноносцев.
Зима стояла очень теплая. За Ревелем море было уже свободно ото льда. Бестужев долго смотрел с палубы транспорта на затянутые сумерками берега, – там, в Ревеле, осталась мать. Она приехала из Петрограда проводить сына и остановилась в недорогой гостинице.
Отец Бестужева, корабельный инженер, давно умер. Мать жила на пенсию. Она помогала своим сестрам – теткам Бестужева, и пенсии всегда не хватало.
<…>
В Ревеле в тесном номере гостиницы, где от обилия старых ковров, бархатных портьер и занавесей на окнах воздух казался тусклым и зеленым, мать Бестужева, сидя на диване, сказала ему:
– Саша, ты поищи, милый, на Аландских островах какие-нибудь следы деда Павла. Все-таки интересно.
<…>
В дверь постучали. Вошел портье – лысоватый, похожий на сыщика. Он быстро обежал глазами комнату и доложил, что
