Сашенька.
Осетров не отвечал. Тарусова подняла глаза. Калина Фомич смотрел на нее совсем иначе, безо всякого мужского интереса. Так хищники смотрят на обреченную жертву. Несколько раз дернул щекой, потом, глядя в упор, тихо сказал:
– Нет!
Сашеньке стало не по себе, очень хотелось отвести глаза. Но она нашла мужество задать самый главный вопрос:
– А Маруся где? Не знаете?
Осетров побагровел.
– Так, девка! – сказал он с неприкрытой угрозой. – Будя, поговорили. И запомни: еще раз встречу – шею сверну.
И снова стукнул по столу.
У Сашеньки мурашки побежали взад-вперед по спине. Подхватив ридикюль, она рванула к выходу.
– Куда ездила? – Дмитрий Данилович вышел в прихожую встретить супругу.
– В Гостиный. Ткань тебе на новый фрак подыскивала.
– Пашота не будет. Яйца тухлые, – сообщила Клавдия Степановна, принимая шляпку и зонтик.
Сашенька пошла на кухню. Разбив в чашку два яйца, сбила венчиком гоголь-моголь. Половину выпила сама, второй угостила Диди.
– А я говорю, тухлые! – упорствовала старая карга.
– А я говорю, готовь из этих!
За внешней Сашенькиной мягкостью скрывался твердый и жесткий характер. Клавдия Степановна за семнадцать лет знакомства не раз в этом убеждалась, но удержаться от провокаций не могла, потому что не любила хозяйку. Не пара она Митеньке! Все его предки в гробах перевернулись, когда он на купчихе женился. И ладно бы денег от пуза поимел, а то, несчастный, вынужден служить, да не в гвардии, не в присутствии, а в газете! Разве занятие сие достойно Тарусовых?
Дмитрий Данилович не вмешивался, полагая, что жена и служанка разберутся без него.
Владимир Артурович запоздал, к его приходу все проголодались, а Клавдия Степановна извела хозяев сообщениями, что яйца пашот мало того что тухлые, так уже и холодные, а телятина от долгого ожидания на сковороде состарилась в говядину.
Главный редактор влиятельнейшей газеты со свойственной журналистской братии оригинальностью был одет в белые летние брюки, желтые штиблеты и алый жилет добротного английского сукна. Буйство красок довершала синяя, в горошек, бабочка. Диди он поздравил бутылкой коньяка, Сашеньке преподнес букет тюльпанов.
– Господи? Откуда тюльпаны в июле?
Владимир Артурович, сняв неизменное пенсне, с загадочной улыбкой склонился к ручке. Знал, что Тарусова любит тюльпаны, и выпросил специально для нее букет у знакомого садовода-экспериментатора. Тот в собственной оранжерее совершал невозможное. Зимой у него цвела сирень, к марту поспевал виноград, а в октябре появлялись подснежники.
Карьеру свою Владимир Артурович начинал бутербродником[14], всяких историй и баек знал массу, потому за столом, раскрыв рот, слушали только его. Даже Таня с Евгением, позабыв про распри, внимали прекрасному рассказчику. Девушка так увлеклась, что смела с тарелки все подчистую – обычно же ела только половину, оберегая фигуру.
Повеселил честную компанию
Начинающим репортерам платили так мало, что хватало лишь на бутерброд и рюмку водки в трактире.
