на жизнь собственными трудами, а вот свалившиеся миллионы лишат его всякого стимула, да и развеются без толку, как сигарный дым. Сам Диди приумножать капитал не сумеет, к тому же обременен кучей обедневших родственников, которые всякими предлогами выманят у него деньги подчистую. И предложил Илье Игнатьевичу приданое запустить в оборот, а будущие доходы капитализировать. Они с Сашенькой мечтают завести множество детей, пять мальчиков и пять девочек, пускай богатство пойдет будущим невестам на приданое!
Так и поступили.
Однако стремительная карьера прервалась на взлете, а доходов газетчика семье было недостаточно. Вот почему Сашенька иногда наведывалась (тайком от Диди) к отцу за деньгами.
В контору ехать не захотела. Младший брат Николай вечно подтрунивал над подобными визитами:
– А! Наше сиятельство пожаловала! Что, опять за взносами в благотворительный фонд?
Или еще чище:
– Сестрица! Как я рад! Неужто поместное дворянство все-таки разорилось?
Шутил Николай беззлобно, по природной веселости молодого, делового, ни в чем не нуждавшегося человека, но Сашенька обижалась.
И решила на сей раз подловить отца по выходе с биржи. Илья Игнатьевич финансовые интересы имел колоссальные – тут тебе и торговля, и промышленность, и государственные подряды, импорт-экспорт, концессии, железные дороги и т. д. Часть капитала держал в акциях, потому на бирже бывал ежедневно ровно до половины первого.
Сашенька прибыла чуть раньше.
А на Петербург вдруг напала жара. Влажная, липкая, дурманящая голову предстоящей грозой.
Захотелось пить. Мимо шел с вечным бормотанием разносчик:
– Кому квасу? Кому пирожков с ливером?
Тарусова с удовольствием заказала стаканчик. Высокий русоволосый паренек ловко поймал монетку, артистически налил и, не расплескав ни капли, подал стаканчик в пролетку.
Тут на ступеньках показался отец. Сашенька, сделав несколько торопливых глотков, вернула посудину и поспешила навстречу.
На ходу выслушав новости (адвокатство Диди, встреча с дядей) и обсудив здоровье детей, Илья Игнатьевич смущенно улыбнулся и полез за бумажником:
– Сколько?
Сам предложил, зная, что дочь, хоть и пожаловала за деньгами, впрямую просить не станет.
– Сотню! – виновато произнесла Сашенька.
– Возьми-ка две! Я в прошлый раз не предложил и теперь мучаюсь, что внуки целое лето в городе торчали.
– Спасибо!
– И давай-ка договоримся: если через полгода адвокатство у нашего Диди не заладится, заставь…
Сашенька возмущенно посмотрела на родителя. Тот с нажимом повторил:
– Заставь! Я характер твой знаю. Если захочешь, такой подходец к благоверному найдешь, что до конца жизни будет считать, что сам решение принял. Он, помнится,
