и куда пропали наши ребята? А пока что…
Уже забрезжило и светает…
Вижу, как она, бесстыдно предо мной мостится на краю нашей спальной полки, раскрываясь, и, сверкая голой попой, начинает брызгать прямо на низ, под себя.
– Милка! Ты, пожалуйста, не писай в воду, а то еще…
– А что такое? Куда я, по-твоему, должна писать, в горшок? А если я захочу по большому…
– А чтобы по большому, надо будет найти ведро или коробку, прямо не знаю что, главное…
– Много ты понимаешь, что главное, что нет. Я есть хочу, и пить, вот что главное, а ты? Туда не сс…, туда не ср…. – говорит раздраженно и снова залезая под груду тряпок.
– Так, спать ты мне больше не дашь это ясно, а вот насчет еды, давай вместе соображать, но сначала вода… Так, вода у нас…
– На кухне, в ящике и где-то есть еще на яхте в какой-то систерне.
– Да не систерне, а цистерне! Тоже мне, матрос, и чему тебя только учили? Вспоминай устройство яхты, вспомнила?
– Это тебя на курсах все время хвалили, вот ты и вспоминай где твоя сиська-писькина вода.
– Что ты хочешь сказать, что вода грязная? Ну, ты ничего не знаешь! Под нами емкости с водой, только к ним сейчас лучше не лезть. Если не вытерпим, то тогда точно все воду смешаем и испортим. Надо пока в лодке грязная вода что-то придумать. Так, где ты говоришь, бутылки видела?
Потом мы с ней, поддерживая, друг дружку, лезем в эту самую грязную воду…
Самое неприятное было слезть первой и шагнуть в воду…
Бр, как холодно и неприятно. Идти неудобно, по колено в грязной воде, в которой, помимо всего, что-то все время катается, упирается в ноги, мешает идти. Потом вместе начинаем как-то растаскивать завал перед трапом из каюты на палубу. Возимся примерно полчаса, устали и действительно уже очень хочется пить, к тому же солнышко уже пригревает.
Она возится в корме, слева у борта, там, где у нас была плита и тумбочка с провизией, а я справа. Мне очень хочется добраться до столика штурмана, там карта и судовой журнал. Так хоть узнаем, в каком же мы месте, а то совсем не знать это никуда не годится.
Почему-то пока ковыряюсь, выпутываю из тросов и какого-то хлама отдельные куски чего-то, с волнением ожидаю увидеть наше место на карте перед самой аварией. К своему стыду, ведь я ничего не спрашивала и не знала, да и не запоминала всего, что мне говорил Коля: где мы, куда направляемся, куда пролегает маршрут. А зачем, размышляла, есть Коля, есть спутниковая система, автопилот, в конце концов, рано или поздно мы ведь приплывем, куда нам было надо. Потому беззаботно, а вот сейчас пожалела об этом.
– Эх, черт, надо было знать, надо!
– Что-то нашла? Чего там ворчишь? Ой! А я вот нашла! Райка, смотри! Целая бутылка рома! Целая, не разбилась! Вот же, как повезло, вот же какая я опытная… Так, сейчас я, сейчас… Ты что же не будешь? Ведь это же классная вещь! Что? Не будешь, чтобы пить не хотелось? Ну, так это твое дело,
