style="font-size:15px;"> Все пацаны уже разошлись, было поздно, темно и холодно. Задержались мы трое с Лёхой и Витьком.
Я уже не хотел кататься, у меня мёрзли пальцы ног, и побаливало плечо, ушибленное во время очередной кучи-малы на спуске. Но Лёха с Витьком опять поднимались на холм, махали мне руками, звали с собой.
– Финальные гонки суперменов! – орал сверху неугомонный Витёк, – Сани с фотонными ускорителями! Последний смертельный спуск!
Знать бы ему, сколь близки к истине были дурацкие эти слова…
Они поднялись наверх, а я дополз до середины, до поворота, тем самым определив себе функцию сигнальщика.
Дорога мне виделась прекрасно в свете огромной луны и фонарей у переезда. Переезд был закрыт, поезд слышался издалека, из-за холма неторопливым колёсным постуком. Перед шлагбаумом стоял большой зелёный грузовик-фургон. На ступеньке я разглядел фигуру водителя. Он нервно жестикулировал, обращаясь к дежурной по переезду – мощной тёте в ватнике и оранжевой спец-жилетке – он был недоволен задержкой, наверное, ругался, что шлагбаум закрыли слишком рано.
Всё было нормально, и я махнул пацанам, чтоб съезжали. Когда они с гиканьем пронеслись мимо меня, я лёг на свои санки и тоже рванул вслед. Я катился и смотрел прямо на летящую под меня ленту спуска. А мне бы поднять глаза на переезд, мне б увидеть, как проклятый грузовик с наглецом-водителем огибает закрытый шлагбаум, перекатывается по рельсам и, набирая скорость, выезжает на дорогу. Конечно, шоферюга, занятый неправедным этим делом, не заметил нас, несущихся наперерез. И мы увидели его только выскочив на обочину дороги. Лёха с Витьком, не успев испугаться и затормозить (слава Богу, что не успев!), пролетели перед передними его колёсами. Я катился сзади и скорость моя была меньше…
Испугаться я тоже не успел. Я успел только айкнуть, увидев перед собой громаду грузовика, заскрести носками ботинок по снеговому насту за санками. Торможения не получилось, санки крутнулись, сделали вместе со мной полный оборот перед передними колёсами, но инерция продолжала тащить их дальше под задние. В последний миг я увидел их рядом, перед глазами, над собой: громадные, страшные, неумолимые… резиновые… каменные глыбы. Нет, в предпоследний миг, а в самый последний миг предо мной… вокруг меня… во мне что-то вспыхнуло ярко, многоцветно, бодро, чуть ли не весело – после вспышки грянула тьма, я не мог ничего видеть, только слышал… Я слышал противный то ли железный скрежет, то ли деревянный хруст… – Нет, – подумал я; как ни странно, подумал, я ещё смог подумать… – Нет, – подумал я, – это не дерево, не железо, это кости мои… колёса… кости… да, а где боль? где ужас боли?.. а затем – всё… ничего… тьма… тишина… Тьма была. Тишины не стало. Потом не стало и тьмы. Я увидел перед собой снег, колёса – рядом со мной… неподвижные… рядом – по другую сторону, уже справа… справа от меня – громады колёс.
Я лежал плашмя на земле… на снегу. Нет. Я лежал на санках… санках, на том, что было несколько мигов назад санками,
