Это я и ты, всего лишь. А двадцать лет – это двадцать лет. Этот горячий и вкуснейший кусок жизни… который нам на двоих не отмерился, не отпробовался нами… И что всё ещё, может быть, не совсем, не навсегда, не безнадёжно пропаще. И да благословенно будь нынешное утро! Когда пришёл я к тебе и увидел здесь пред тобою себя. Не сказал. Но посмотрела Вела на меня по-иному, изглубока, что-то очень серьёзно. Не сказал? Гм… Слова не единственный и не лучший способ сказанья.
– Ты знаешь?.. Зга… Что-то там происходит.
– Знаю.
– Что? Мик Григорьич? И в тебе?
– Да.
– Значит, и ты? Ты тоже?
– Да. Я ждала тебя, Игорь. Да. Я согласна. Хотя, очень боюсь. За Лёнчика.
– Лёнчик тоже згинец. Раз он твой сын, он – згинец. Сподобный. Нас трое всего. На весь этот город.
– Нет, – усмехнулась она, – Не всего.
– Ах, чёрт! Пенёк… Конечно. Совсем забыл про Пенька.
– Да. Пенёк.
– Живой он, Пнище? Как он сейчас?
Глава вторая
– А кто такие мы сами?
Двадцать лет назад подозрительным образом Зга перестала существовать. В истории невеликого захолустного населённого пункта была поставлена властная точка. Выводы официальной научной комиссии, исследовавшей Згинский феномен, были ужасающими. Из глубин тектонических разломов земной коры, расположенных как раз под Згою, обнаружились умопомрачительной мощности излучения неизвестной природы. Одно из них близкое к гамма-лучам. Если так, то все до единого жители городка обязаны были давно и неукоснительно погибнуть. А жители жили себе в добром здравии, ели, пили, любили, рожали детей. И дети были крепки и благополучны. И довольны были все собою, друг другом и своим городом…
Впрочем, городом Зга величалась с изрядной натяжкой. Памяти ради – да, был когда-то неслабый провинциальный городок. Был в нём целлюлозно-бумажный завод, была мебельная фабрика, был завод химической переработки древесины. И древесины этой в окрестных лесах было предостаточно, а значит, и работы для большинства местного населения.
Но постепенно леса потратились безмозглым хозяйствованием. Производство пало. Згинская бумага, згинская мебель потеряли конкурентоспособность. В конце концов и заводы и фабрика вовсе закрылись, вывезлось, распродалось оборудование, закупорились двери, снялись вывески, исчезли предприимчивые управленцы. Остались бесхозные здания с пыльным бедламом внутри.
По этой печальной причине многие згинцы лишились работы, а Зга лишилась немалой части своего населения. Кто мог и хотел уехать – уехали. Оставшиеся свыклись с обстоятельствами, приспособились и жили себе ни богато – ни совсем уже бедно, но в ладу с собою и друг с другом.
На статус города Зга уже никак не тянула и именовалась спотыкуче-коряво – п.г.т. – посёлок городского типа. Именовалось в документах, в официальщине. Но не самими жителями. Ни один уважающий себя коренной житель не оскорбит свою замечательную
