что? – прошептал он. – На меня кто-то написал в народную милицию донос?
– Если так, то кто мог донести на тебя, ты не знаешь? – сузил глаза начальник. – На кого бы ты подумал в первую очередь, если бы…
Он не договорил и, буравя дьяка колючим взглядом, упёршись локтями в стол, подался вперёд.
– Понятия не имею, – пожимая плечами, ответил дьяк. – Хотя… Я же служащий консистории, и не всем нравилась моя деятельность.
– Так-так, – усмехнулся начальник и откинулся на спинку стула. – И чем же особенным насыщена твоя деятельность в консистории, если позволила тебе обзавестись… скажем так, недоброжелателями?
– Я всегда старательно наводил порядок в епархии и искоренял еретические секты, – с унылым видом пояснил дьяк.
– Тогда… – оборвав себя на полуслове, начальник замолчал и задумался.
Выкурив ещё папиросу и приняв всё-таки какое-то решение, он снова упёрся в стол локтями и подался вперёд:
– Если я выпущу тебя сегодня, прямо сейчас, что ты собираешься делать, оказавшись на свободе?
– Как что, в консисторию вернусь и займусь привычным делом, – вскинул брови дьяк.
– А тебе уже не интересно знать, кто написал на тебя донос в милицию? – поморщился начальник.
– Мне нет, – вздохнул дьяк. – Хотя… я догадываюсь, кто это мог сделать.
– Да? Ну, тогда поделись со мной своей догадкой, – тут же заинтересовался начальник.
– Старец хлыстов Андрон, – вздохнув, перекрестился дьяк. – Как раз не так давно, до революции, я пытался его привлечь к ответственности за сектантство. Я не уверен, грешить не буду, но, возможно, он мог написать на меня донос.
– Так он или не он? – наседал начальник.
– Не знаю, – пожимая плечами, ответил дьяк. – Получается, только он мог затаить на меня зло и совершить этот недостойный поступок.
– Если я тебя отпущу, ты пойдёшь выяснять с ним отношения, я тебя правильно понимаю? – скрестив на столе руки, поинтересовался начальник.
– Нет, не пойду, боже упаси, – вздохнул и с кислой миной перекрестился дьяк. – Бог ему судья… Он и так много нагрешил в мире этом, и ждёт его впереди геенна огненная.
– Что ждёт его в мире ином, мы не знаем, а вот здесь… – Начальник потёр ладони и улыбнулся. – Если я тебя отпущу, ты найдёшь место, где можешь отсидеться до весны следующего года?
– Могу, но для чего? – округлил глаза дьяк.
– Не задавай мне вопросов, которые обречены остаться без ответа, – поморщился начальник. – Так ты даёшь мне слово церковное, заветное, исчезнуть на полгода или нет?
– Что ж, даю, а куда деваться? – пожал плечами дьяк. – Не здесь же оставаться и вшей кормить ни за что ни про что.
– Так вот, я тебя отпускаю, – сказал начальник. – Сейчас оформят формальности, и уходи. И ещё раз напоминаю: не сдержишь слова, ты навсегда поселишься в стенах острога.
