прошлом. Застрял там, как Алиса в зазеркалье.
– Но ведь Алиса выбралась.
– Но я не Алиса, – парень почесал тонкими пальцами небритую щеку, – к счастью.
– Откуда вы? – Эзре и правда было интересно, откуда этот человек приехал. Ведь он выглядел совершенно не местным. И дело было вовсе не в его цвете волос, коже или странном грубоватом акценте, чем-то почему-то напоминавший Эзре не то хорватский, не то словенский. Дело было в движениях тонких пальцев, в движениях рук, которые очень сильно жестикулировали. Дело было в карих глазах, которые метали молнии, хотя человек не казался агрессивным. Наоборот, был вполне спокойным, но с эмоциями, которые вот-вот вырвутся наружу. Но не смотря на то, что у пассажира был достаточно грубый голос, он не сказал чего-то обидного, и даже не пытался задеть Эзру. Впрочем, спустя какое-то время Эзра начинал понимать, что излишняя эмоциональность и большая доля скепсиса в голосе с грубоватым акцентом могла принадлежать только человеку, который жил…
– Россия, – кивнул Роберт, растягивая кожаную куртку.
– И чем же вам не нравилась Россия, что вы решили переехать? – Эзра удивленно приподнял одну бровь и проследил, как руки парня оказались за головой. Он закрыл глаза.
– Зачастую переезжают не от большой ненависти к одной стране, зачастую переезжают от большой любви к другой стране.
– И что же вы, сильно влюблены в Великобританию?
Парень немного отодвинул рукав куртки и Эзра мельком взглянул на татуировку:
– Я бы не менял в этом городе ничего, кроме погоды, – произнес скорее самому себе Роберт, пряча саму надпись под рукав кожаной куртки.
– Это применимо к любому городу, – попробовал посопротивляться Эзра.
– Взгляните на Лондон. Дориан Грей говорил о нем, – парень впервые за поездку улыбнулся, правда, скорее всего, своим мыслям.
– И все же Лондон вы любите больше, чем…
– Чем Лодейное поле? Безусловно, – Роберт заметил непонимание на лице таксиста, – это так город называется.
– Но почему?
– Почему я люблю эту страну больше? Потому что она подарила мне больше приятных воспоминаний. Потому что со страной, где я родился, у меня возникают плохие ассоциации. В той стране случилось кое-что плохое.
– Вы сбежали оттуда поэтому?
– Для русского человека оскорбительно слово «Сбежать», но да, я сбежал.
– От закона? – Эзра напряженно сжал руль двумя руками, заподозрив молодого парня в причастности к опасной преступной группировке.
– От себя, – парень снова запустил пятерню в волосы.
– Неужели вы первый человек, которому удалось сбежать от самого себя?
– Не удалось, – Роберт вздохнул, не зная, что еще добавить.
Эзрас встал в большую пробку, какая обычно образовывалась около одиннадцати утра.
– Можем опоздать, – констатировал
