установили ярусами, так что с любой крыши можно видеть уходящие вниз крыши соседей. Ну, а вдали, в перспективе – привольный дух волнистых полей с темным массивом леса, уходящего за горизонт. Сейчас поля еще в снегу, но пройдет три дня, и они начнут темнеть, проседать, маня к себе пьянящим запахом первых проталин…
Егошин сбросил снег с крыши, пообещав просмолить доски. Затем, уже вдвоем, стали вычерпывать воду из металлической ямы. Анна Петровна, в сапогах, снизу наполняет ведро, Егошин тянет за веревку, выплескивает на улицу. Перед воротами гаража – сплошные ручьи…
Однако, похолодало. Егошин, испросив разрешения, сбегал за водкой. Немного выпили, согрелись. Еще выпили. Ближе к вечеру оба устали и опьянели. Егошин спустился в яму к Анне Петровне. Прижавшись друг к другу, стоят на лестнице в узком люке бака, смеются. В люке не повернуться. Воду выкачали, можно – целоваться.
Тут и желание подошло. Егошин чувствует, как его «дружок» давит низ живота Анны Петровны. Та уже дышит неровно. И как он умудрился освободиться от брюк? Так, не слезая с лестницы, получился у них любовный акт. Вылезли из люка смущенные, но довольные. Прямо – юность пахнула. Старики – любовники!
Однако, приключения на этом не кончились. То ли водочка, то ли свежий воздух подействовали на Егошина благотворно. Он захотел еще. Мало того, – соблазнил Анну Петровну. Тут и стул в гараже пригодился…
Представьте, двери гаража раскрыты настежь. Внутри – два голых пенсионера с посиневшими от холода ногами сексу отдаются. В помещении – беспорядок, одежда валяется, трехлитровые банки попадали с полок. Безобразие!
Возвращаются затемно, протрезвевшие, с головной болью.
– Напоил меня… – ворчит недовольно Анна Петровна.
– Так воду вычерпали! – оправдывается Егошин. – А банки я принесу!
– Ладно. Ты – не заболей! И дружкам своим не болтай…
Он вспомнил, как приходилось годами дышать гарью автобусного парка. Те слесаря, что покруче, выбирали себе легкую поломку, ремонтировали частников за деньги. Ему доставалась самая тяжелая, грязная работа. Как быстро «бабло» подмяло всех! Он не любил время, в котором ему пришлось карячиться за гроши, сбивая пальцы. И каждый день отмывать руки бензином. Оттого щупальца его стали, словно гаечные ключи, – темные, закорузлые…
И все же, Егошин застудился. Полипы в носу раздулись, глаза покраснели… Стоя, еще терпимо, а лежа – дышать трудней. Не надо бы секс устраивать, болея!
Выпили, как обычно, закусили морской капустой. Анна Петровна была не в настроении и придумывать ничего не стала. Минуты через три соития, Егошин стал задыхаться. Он вышел из подруги и решил отдохнуть. Поймать дыхание в норму. Но Анна Петровна маневр его не поняла.
– Ты чего? – почти закричала она. – Думаешь, я тетка? У меня тридцать лет стажа! Я думаю, читаю…
– Причем тут стаж? – подумал Егошин. А вслух сообщил: – После вашего тона, Анна Петровна, я здесь не останусь.
