Знали, что воровка, да хотелось «бабок срубить». Знали, – попадутся не они, а те бедные женщины, что несут последние деньги, лишь бы сынок «трою» не пил.
И вопрос местным магам. Вы – то чего смолчали? Корпоративная солидарность? Или струсили? Не видят над городом биополя, нужного для защитного кольца? Значит, приедут еще в черных одеждах, с черным нутром…
А душа несогласно волнуется, негодует. Должна быть аура! Сильная, крепкая! Может, маги наши хреновые?
Ежегодно отмечаем «день города». Концерты на площадках, поп-звезда залетная… «Ах, какой он мужчина, – рожу ему сына…» И обязательно – море выпивки. Праздник же! Центральная площадь на утро как помойка. Пивные банки в самосвал грузят.
На душе – зеленый сверчок. В чем он, дух нашего города? Неужели горожан объединяет лишь пиво, пусть и хорошее? И думаешь: а что, если завести место, объединяющее горожан независимо от возраста и веры? Нечто вроде культового поля, холма. Чем наш город выделяется? Слиянием двух рек! Так, может, здесь и устроить гуляния?
Представьте – зеленое поле у реки – матушки. С утра на берег стекается городской люд. Молодые, старые, начальники, подчиненные… Знакомятся, обмениваются самодельными корзинками, книжками. На лицах – светлые улыбки. Все чувствуют: происходит важное. Мы – горожане!
Глядь, а здесь уже – обнимаются. Горланит бард, танцует «балерун», а клоун ходит и всем хитро моргает. Поле. Нет толкотни, нет пьяных. Рядом – бурлящее устье. И что-то медленно поднимается над полем. Эх – ма! Народ головы запрокинул. Тихо плывет к небу дымка – радуга. Не серая и поникшая, как у больного человека. А задорная, горделивая…
Осень… Комаров уже нет, и с окон снимают потемневшие от пыли куски марли. Осенью лучше смотрятся старые здания – дореволюционные особняки купцов, толстостенные дома «пятидесятых»… Еще сохранилась лепнина, рустовочные углы солидных домов, сандрики, замки и розетки – словом то, что называли архитектурным излишеством.
Прогуливаюсь по улочке, на которой штукатурят известный «дом под шпилем». Сворачиваю на Карла Маркса – здесь тихо, и осень бросает на выступы под окнами желтый, красный лист. В одном из низких окон, сквозь темную гладь стекла вижу целующихся мужчину и женщину. Красиво и таинственно.
А вот у этого дома с лоджиями можно петь серенаду. Испания почудилась, а белье – то в проемах – наше, застиранное. Люблю смотреть на карнизы старых домов – ряд чередующихся модульонов ласкает взгляд. Хотя некоторые из них отвалились, и шифер побит у краев. А там – капители, словно модные шляпки, сидят на колоннах.
Иду вдоль парка, мимо художественного музея, а в воздухе – едва слышимый запах зимы. Или почудилось? И, кажется – ажурная решетка чугунно скрипит…
И опять зима… И опять – весна…
Пролетел еще год. Запахло теплом, суетятся грачи… Уже сбиты сосули с крыш, и почерневший снег дотаивает на обочинах.
