европейскому, завоевавшему весь свет. Получается, театр угоден Богу?
– Языческому, да, – насельник «Назарета» не сдавался. – Но та реальность, о которой вы говорите, она в голове зрителя, а в самом театре реальности нет.
– Кто знает, кто знает… – флегматично проговорил куратор. И Марик подумал: «Все реконсы ушиблены матрицей, поэтому чуток чокнутые».
* * *
Вернувшись с консультации, Марик попытался разобраться в своих желаниях. Разговор с насмешливым реконсом как-то не вдохновлял на подвиги во славу «святой Магистрали». Но возникло желание утереть нос «им всем».
Прежде практикум представлялся обычным экзаменом, который хотелось пройти без лишних хлопот. И ключевика для прокачки Марик выбрал самого «проходного» – одного из конструкторов, который в ХХI веке занимался первыми гэстами. Его изобретение, направившее историю человечества в новое русло, было технологически предопределено, так что на Архимеда он не тянул. Обычный технарь с калькулятором в голове, непримечательная личность, требующая минимум времени на прокачку. Но разве этим удивишь самовлюблённых, надутых реконсов? Вот Ритка – умница, пошла по высшему уровню, нашла в матрице какую-то залепуху – кто кому из художников Северного Возрождения приходится учителем. Неделю с этим носилась: «Я нашла, нашла!» Сколько баллов начисляют за исправление ошибки в Магистрали? Вроде бы нисколько, а сразу дают звание магистра.
Ритина оживлённость перед началом практикума наводила тоску. «Ты чего такой смурной ходишь?» – спрашивала она. Юноша молчал. Неужели сама не понимает? Последние дни они вместе. После формального экзамена на зрелость их ждёт холодильник. И встречаться в реале будут по расписанию, раз в год на Пасху. Вечность в стазисе. А она бегает, смеётся, не замечая, как утекает время – их время!
Когда Марик назначил Рите свидание на острове, та ответила через кибера: «Извини, по колодцам долго прыгать. Давай встретимся у озера». Как ни старался юноша умерить свой шаг, к озеру он явился намного раньше. Скинул туфли, растянулся на берегу, закинув руки за голову. Прямо над ним рождались облака: только что синий купол был совершенно чистым, и вдруг чуть замутился – проявилось облачко, похожее на кусочек ваты. За ним появилось второе облачко, третье. Потом они свились в один белый барашек, который медленно побрёл по своду купола. Спустя время всё повторилось сначала. Барашки были одинаковые, точные копии друг друга. «Генератор неопределённости отключён, – безразлично отметил Марик, входя в транс. – Наверное, отец сейчас расчёты делает, и Кузя отдал ему подчистую все внутренние вычислительные ресурсы ковчега. Уже не первый раз. Почему отец задействовал нашего Кузю, а не работает с эос-компьютером? Что-то от своих коллег скрывает?»
– Загораешь?
Марик повернул голову. Рита стягивала с себя мокрую футболку. Под майкой в сине-белую полоску вздымались груди – упругие, с выпирающими твёрдыми сосками.
– Сейчас отдышусь… Решила пробежаться… А то сижу, сижу,
