такое убить человека». Не сомневаюсь.
Как ни странно, о Мэйвене мне напоминает еда. Не вкус, а процесс. В последний раз я ела, сидя рядом с ним, в королевском дворце. Мы пили из хрустальных бокалов, а у меня была вилка с перламутровой ручкой. Нас окружали слуги, и в то же время мы были очень одиноки. Мы не могли поговорить о предстоящей ночи, но я постоянно украдкой взглядывала на Мэйвена, надеясь, что не струшу. В ту минуту он придавал мне сил.
Я верила, что он выбрал меня – и революцию. Я верила, что Мэйвен – мой спаситель, мое счастье. Я верила, что он нам поможет.
Глаза у него были такие синие, полные нездешнего огня. В них пылало голодное пламя, жгучее и странно холодное, окрашенное страхом. Я думала, что мы боимся вместе – за наше дело, друг за друга. Как же я ошиблась.
Я медленно отодвигаю тарелку с рыбой. Хватит.
Царапанье миски по столу звучит для Килорна как сигнал тревоги, и он разворачивается ко мне.
– Все? – спрашивает он, глядя на недоеденный завтрак.
Вместо ответа я встаю, и он тоже вскакивает. Как пес, повинующийся приказам. Но не моим.
– Мы можем пойти в лазарет?
«Мы, можем». Я тщательно выбираю слова. Это дымовая завеса, которая заставит его забыть о том, кто я и что я.
Килорн кивает и улыбается.
– Шейд поправляется не по дням, а по часам. Ну что, Бэрроу, прогуляемся? – добавляет он, взглянув на свою названую семью.
У меня расширяются глаза. Мне надо поговорить с Шейдом, выяснить, где Кэл и какие у полковника планы на него. Хоть я и скучала по родным, они будут мешать. К счастью, папа все понимает. Его рука быстро движется под столом и останавливает маму, прежде чем она успевает заговорить. Они общаются без слов. Мама ерзает, и на ее лице появляется виноватая улыбка, которая не достигает глаз.
– Мы потом придем, – говорит она, имея в виду нечто большее, чем эти несколько слов. – Кажется, пора поменять батарейку?
– Блин, – громко ворчит папа, уронив ложку в миску с серым месивом.
Взгляд Гизы перебегает на меня, пытаясь понять, что мне нужно. «Время, пространство, возможность распутать этот хаос».
– А мне надо сшить еще несколько флажков, – говорит она и вздыхает. – Они у вас быстро заканчиваются.
Килорн со смехом отмахивается от этой добродушной шпильки и криво улыбается. Очень знакомо.
– Ладно, как хотите. Пошли, Мэра.
Хоть он и держится очень снисходительно, я позволяю ему идти первым. Я старательно играю свою роль – прихрамываю, держу глаза опущенными. Подавляю желание посмотреть в ответ на тех, кто разглядывает меня – на бойцов Гвардии, на Озерных, даже на беженцев. Опыт, полученный при дворе покойного короля, приносит мне пользу даже на военной базе, где я вновь должна скрывать, кто я такая. Раньше я притворялась Серебряной, невозмутимой и бесстрашной – оплотом силы и власти по имени Мариэна.
