себя. – Ведь это же лес, тут тихо должно быть, красиво…
– Под ноги смотри – будет тихо! – буркнул вполголоса, появившийся из ниоткуда, боец в чёрном платке. – А прощёлкаешь – будет красиво. Но ты этого уже не увидишь!
Они с Белкой весело заржали, шутка знатная вышла. Иван поддержать не успел бы, даже появись такое желание – боец вновь куда-то исчез. Он всегда умудрялся появляться и исчезать внезапно, из ниоткуда в никуда.
– А почему тут эти… растяжки? Ты же сказал- здесь уже ваша земля.
– Ну-у… – протянул Белка насмешливо. – Земля наша, а растяжки – нет. Такие подарки не одни мы ставить умеем. Мы у них землю минируем, они у нас. Не устаём друг друга радовать.
– А они – это кто? – в который уже раз попытался прояснить ситуацию Иван. – Враг-то ваш кто?
– Так ведь я ж тебе говорю! – с досадой поморщился Белка. – Есть мы, а есть они! Они – это все, кто не мы. Просто же всё, что тебе непонятно?
– Да ничего не понятно! – с досадой протянул Иван, сморщился, головой дёрнул – словно муху отогнал. – А почему этот… В платке всё время ходит? Третий день идём, а он его не снимал ни разу.
– Это Лысый-то? Так лысый потому что, вот башка и мёрзнет. Не повезло бедолаге пару лет назад – в плен угодил. Ему там макушку зажигательной смесью намазали и подожгли, соответственно. А смесь вязкая, не растекается, в этом весь смак – где намазали, там и горит. Горит, пока вся не выгорит, даже водой заливать бесполезно.
Белка сплюнул под ноги, вздохнул.
– Праздничная свечка, называется. Кожа на башке тохонькая теперь, мёрзнет всё время.
– Как же он выжил-то? – тихо ужаснулся Иван, представив этот праздник.
– Случайно, как же ещё? – Белка хозяйственно прибрал обезвреженную гранату в рюкзак, проволочки свернул в аккуратные колечки и сунул в карман. На войне лишних вещей не бывает, всё можно к делу приспособить.
– Выжил… Людей, правда, с тех пор очень уж не любит. Лучше тебе не знать, что он с ними делает. Да и я знать не хочу, если честно. А раньше, бывало, песни даже пел. Весёлые. Зря они его там сразу не убили. Он в себя пришёл, освободился и… Весь торт им свечками утыкал! До сих пор на том пепелище трава даже не растёт.
– Ужас какой! А как его поймали? По твоим рассказам – опытный боец.
– Колодец он пошёл отравить, а там собака откуда ни возьмись… – Белка злобно скривился. – Твари хвостатые, ненавижу! Ну, и повязали Лысого. То есть, тогда не лысого ещё. Волосы у него после того случая расти перестали. Да там и кожи-то негусто, а на кости не растут отчего-то.
– Колодец отравить?! – опешил Иван, хотя должен уж был привыкнуть за три-то дня. – Но ведь оттуда же кто угодно потом попить мог: и дети, и женщины, и те, кто вообще не воюет!
– У нас тут все воюют, – тихо поправил его Белка. – И женщины, и дети. С ними воевать ещё похуже бывает, чем с бойцами тёртыми. Никогда не знаешь, откуда прилетит. Пора бы уж тебе это понять, с виду-то не дурак вроде.
