по течению, на лодке до города и дошлёпаем.
– Тот ещё крюк выходит, – протянул Весёлый. – Но решать тебе, командир.
– Ванька, а ты чего думаешь? Ты право заработал с винтовкой ходить – отныне и у тебя голос есть.
Меченый мясистый нос пальцем поскрёб, глянул на парня благосклонно.
– Одна голова хорошо, а полторы лучше, как ни крути. Говори.
Иван покосился на расквашенный нос Весёлого. Сомнительное удовольствие, голос тут иметь.
– Я как все.
– Смотри-ка! – притворно удивился Меченый. – Не прошла наука зря, умнеешь на глазах!
Молчун шагнул вперёд и смачно, неторопливо откашлялся. Уж от него-то речей точно не ждали, потому заткнулись все разом, уставились выжидающе.
– Ты вот что, командир… Мы с братухой дальше не пойдём. Обратно мы.
Голос у него оказался неожиданно сочным, глубоким, бархатистым даже. Такой бархоткой песни задушевные петь, а не помалкивать в тряпочку. Но, тут уж каждый сам выбирает.
– Затягивается у тебя дорожка, – поддержал братуха. То ли действительно родственник, то ли просто человек хороший.
– У нас и так уже трофеи богатые, нам хватит. А что в городе возьмёте – то ваше, по честному.
Меченый пожал могучими плечами, головой мотнул с досадой.
– Жаль. Но тут вы в своём праве, держать не стану. Да и не удержишь вас. Надеюсь, увидимся ещё.
– Живы будем…
Сантименты в этом мире точно не в ходу, – подумал Иван. Уходящие с оставшимися обнялись, ладонями-лопатами по массивным спинам похлопали. Ивану осторожно ладошку пожали – не сломать бы ненароком. Вот и всё прощание.
Он смотрел, как уходят эти двое, обратно по той же тропинке, что сюда их всех привела. У них есть выбор, у них есть куда возвращаться. Иван почувствовал, как стягивает грудь невидимая петля, словно самого на верёвке кто-то тащит. Как тех двух, что дальше не пойдут уже. Ни назад, ни вперёд.
Словно мысли Ивановы прочитали – вспомнили про погибших и Меченый с Весёлым. Подхватив по очереди за руки-ноги, тела подтащили к самому краю скальной гряды и скинули, раскачав хорошенько, чтобы не зацепились наверху часом. Под аккомпанемент осыпающихся камешков тела уехали вниз, а над головами оставшихся оглушительно гаркнула здоровенная, чёрная птица, радостно созывая пернатых родственников на пир.
– Как-то не по человечески это, – протянул нерешительно Иван. – Свои ведь, всё-таки. Землёй хоть присыпать, что ли?
– А так чем плохо? – удивился Весёлый. – В земле черви сожрут, здесь птицы склюют. Никакой разницы. А сжигать, так на всех лесу не напасёшься. Нет, есть места, где хоронить в земле принято. Вот Куцый в такой деревне жил… Но это там, в деревне. А в походе и так сойдёт. Два-три дня – и следов не останется.
Иван промолчал. Тут, что ни скажи, всё одно, дураком будешь.
* * *
К середине следующего дня блеснула
