аренду, если хотите, мастерская со всем необходимым для Вашей работы оборудованием и инструментами, жильё для проживания либо при мастерской, либо в другом месте по Вашему желанию, в разумных ценовых и территориальных пределах, которые мы можем оговорить отдельно. Вам назначается месячное денежное довольствие в размере одной тысячи долларов, а также будут позволены любые обоснованные траты для Ваших бытовых нужд, за которые Вам необходимо будет отчитываться, оба вида помоществования невозвратны, это так называемая Ваша заработная плата. Медицинская страховка, разумеется, оплачивается компанией. Всё вышеперечисленное ̶ это наши обязательства перед Вами, которые будут зафиксированы в договоре, если таковой появится после предварительных переговоров между Вами, с одной стороны, и нашей организацией, с другой. Теперь о том, чтобы мы́ хотели для исполнения ВАМИ.
До Осокова дошла лишь малая часть информации. То, о чём говорила женщина-работодатель, воспринималось им очень отстранённо, как будто он слышал все эти казённо-юридические термины из-за стенки другой комнаты и обращены они были другому человеку. Он ещё не вышел из оцепенения готовности к спорам по поводу стоимости его изделия. Марианна замолчала, вопросительно и тревожно глядя на Осокова.
– Может быть, ещё воды? – наконец спросила она и, не дождавшись его ответа, встала и вышла в соседнюю комнату.
У Осокова было ощущение, что он падает. Спиной вперёд вместе с шикарным креслом с резными подлокотниками, за которые он держался обеими руками. До него начал доходить смысл сделанного, правда, ещё не до конца предложения от неизвестной загадочной конторы. Конечно, он слышал о таких сказочных историях, но воспринимал их как байки, легенды, не могущие иметь к нему лично никакого отношения.
Марианна вернулась с новой бутылкой воды, Осоков даже не сделал попытки помочь ей открыть минералку. Выпив залпом налитый ею стакан, Осоков смог, наконец, выдавить из себя:
– Я не могу сейчас… мне надо ремонтировать мастерскую товарища… потом собирать оборудование, инструмент… всё сгорело.
Осоков понимал, что выглядит сейчас не очень: потный, красный, лепечущий о своих проблемах, вываливая их на постороннюю иностранную женщину, но собраться не мог: голова кружилась, кровь бухалась толчками в затылок.
– Мы это обсудим, позднее… Если не возражаете, я продолжу.
– Да, да, конечно, извините, – Осоков попытался успокоиться, чтобы дослушать до конца условия предполагаемого контракта.
– Так вот, хочу объяснить, почему мы выбрали именно Вас из многих тоже молодых и тоже талантливых художников. Должна сознаться, что подобного рода предложения мы делаем далеко не каждому молодому таланту. В Вас, в отличие от многих современных художников, есть новизна, новаторство и, самое главное, чувственность. Согласитесь, Вы не можете отрицать как профессионал, что современное изобразительное искусство находится в тупике. Очередном. Дай бог, не последнем. Совершенно очевидно, что все технологические, эстетические,
