обрушившейся с горы лавиной. Я уже не говорю о дороге…
– Что не так с дорогой? Мы добрались без всяких проблем. Уперлись в площадку с канатами и уже оттуда поднялись по тропе.
– Значит, вам повезло.
– Погода была хорошей. Но даже если бы она была плохой, сбиться с пути невозможно. Это ведь единственная дорога, не так ли?
– Может, и так, – синьор Моретти с сомнением покачал головой. – Только она приводила меня совсем к другим местам.
– И вы оставили попытки?
– Когда Пьетро Моретти намекают, что его присутствие нежелательно, и закрывают перед ним дверь, в окно он не лезет. Так-то, дружок. Мне пора.
Через минуту Алекс остался один – переваривать все сказанное его бывшим начальником. Что имел в виду синьор Моретти, когда сообщил, что его присутствие нежелательно? И что стоит за фразой о дороге, которая приводила «совсем к другим местам»? Только одно – добраться до дома на вершине дано не всякому. Не всякому он рад, не всякого хочет видеть. Тем, кого не хочет, устраивает испытания вроде дождя, тумана и оползней из спрессованного снега. Вряд ли синьор Моретти был единственным, перед кем опустился невидимый шлагбаум «Въезд запрещен». Надо поговорить о последнем пристанище альпийских стрелков с Кьярой, вдруг и ее постигла та же участь, что и синьора Моретти. Кьяра слишком самолюбива и не стала бы распространяться о неудаче, но на прямой вопрос есть немаленькая вероятность получить такой же прямой ответ. Решено: Алекс сегодня же напишет сестре письмо, расскажет о встрече с Лео и о встрече с домом заодно. А потом спросит – была ли такая встреча в жизни самой Кьяры.
Но сначала он дождется своего нового друга.
…Ожидания оказались напрасными: Лео не пришел ни в семь, ни в восемь. Он не появился и в девять, когда кухня «Carano» благополучно закрылась и надежды Алекса даже на самый скромный ужин потеряли всякий смысл. Но он честно просидел до самого закрытия (вдруг Лео все же вспомнит о нем?), выпил две кружки пива, уничтожил три блюдца с фисташками и успел переговорить о радиоприемнике «Saba» с завсегдатаем бара синьором Леврини. Информация, полученная от нотариуса, обнадеживала: Алекс может рассчитывать на получение вещи из дома сторожа, если не объявятся родственники покойного, к которым должно перейти все его движимое и недвижимое имущество. Да-да, синьору Леврини, как и любому жителю К., известно, что никаких родственников у синьора Тавиани нет. Синьору Леврини известно даже больше, чем остальным: старик не оставил завещания. Следовательно, предмет вожделений Алекса (наравне с другими предметами, вплоть до последней ложки) поступит в распоряжение муниципалитета, и уж тогда синьор Леврини замолвит словечко за скромного продавца мужских сорочек.
– Так я могу рассчитывать на вас, синьор Леврини?
– Безусловно, Алекс. Ты – хороший человек, а я всегда рад помочь хорошим людям. А что это за радиоприемник? Почему ты вдруг так им заинтересовался?
Вопрос застал молодого человека врасплох. Действительно, что может быть интересного
