юбкой, окутала меня ароматом розовой воды, оглянулась и, махнув косой, как рыба хвостом, скрылась за ближайшим поворотом под руку с невысокой женщиной в соломенной шляпке.
Глава 7. Богатый улов
Мой дебют все-таки удался, хотя остальное время я играл, не замечая ничего вокруг, на автомате.
В голове все время крутился образ Рябинкиной. Что-то незнакомое было в ее лице. Оно светилось добротой и кротостью, что ли. Никогда не видел Машку такой. Может, это и не она вовсе? Показалось? Откуда ей здесь быть, в одежде гимназистки, да еще под руку с какой-то женщиной? Точно не она.
А вдруг она? А я одет как бомж, еще брильянтин этот дурацкий – лучше уж мои кудряшки… Глаза у нее как калейдоскоп – не оторваться: внутри серого ободка зелено-желтые лучи с коричневыми метеоритами. Посмотрела – аж сердце затрепыхалось. Нет, не Рябинкина. Померещилось. Точно померещилось. Так о землю бабахнуться, и не то привидится.
Я пришел в себя, когда вернулся Гришка.
– Ого, да у тебя богатый улов сегодня! Новичкам везет.
Он принялся пересчитывать мой заработок.
– Пятак, новенький!
– Мальчуган дал, лет пяти, наряженный в костюм морячка, в голубом берете, – припомнил я.
Одной рукой мальчик тянул за веревочку деревянный разноцветный кораблик на колесах, а в другой держал пятачок. С ним была молодая женщина с толстым томиком стихов в руках, в строгом шерстяном платье с белым накрахмаленным воротником и маленькой круглой шляпке, по форме напоминающей головной убор стюардессы. Гувернантка, наверное.
– Пятиалтынный… – продолжал Гришка.
– Пятнадцать копеек барышни положили, смешные, раскрасневшиеся, пухленькие.
Их было пять, разного возраста, но все на одно лицо. Одеты – жуть, платья в каких-то цветастых рюшах. Прогуливались с маменькой и папенькой, раздувшимися от гордости за своих чад.
– Еще пятак и семишник…
Пять копеек и две копейки – от Рябинкиной. «Итого двадцать семь копеек», – посчитал я про себя. И про Рябинкину почему-то решил Гришке не рассказывать.
– А у меня сегодня почти целковый! Когда еще так повезет? – он расправил плечи и посмотрел на кончик начищенного ботинка.
Я выдержал паузу и неторопливо достал из кармана золотую пятирублевую монету.
– Полуимпериал? Ай да фокусник! Ай да Серега! – Гришка взял монету, подкинул ее на чумазой ладони, попробовал на зуб. – Откуда?
– Дамочка подарила, черноглазая. Что-то бормотала непонятное – иностранка, наверное… И одета элегантно. Прическа у неё смешная: кудряшки, уложенные полумесяцем и прикрытые по бокам белыми кружевными салфетками, – один в один Фея-крестная из сказки про Золушку. Вышла из театра, подошла совсем близко и вдруг заплакала. Я как раз исполнял арию Ленского
