«Иж-71», переделанный из «ПМ», предназначенный для чоповцев и гражданских лиц. Оснащенная ослабленным патроном, это была малополезная вещь в реальном бою. Но в городе, где если стреляют, то, как правило, в упор, его девятимиллиметровые пули могли оказаться серьезным средством для охлаждения разгоряченных мозгов.
Муса и Алеха были вооружены гораздо серьезнее, причем как бы в двух уровнях. На первом – то же так называемое гражданское оружие: «Иж-71» и гладкоствольные магазинные ружья «Сайга». С автоматикой от «калаша» и картечными зарядами это была достаточно убойная штука, если расстояния не превышали сотни метров. Тем более что ухаживали за оружием любовно: вечно заедающие магазины отполированы и отлажены, все, что должно быть смазано, было смазано, а гильзы использовались только металлические. Они были дороже бумажных, но есть вопросы, в которых слишком дорого экономить.
Второй уровень вооружения был, как бы это сказать, неофициальный. И здесь перечисление заняло бы гораздо больше места, потому что оружейный склад, коим ведал Муса, был немал и, кроме того, постоянно пополнялся всякими новомодными штучками, причем не только российского производства.
Шамаев встретил Мильштейна на пороге: высокий спокойный светловолосый мужик лет 45–50.
– Здравствуй, Семен, – с характерным акцентом поздоровался он.
– Здравствуй, – спокойно ответил Мильштейн, ростом едва достающий до плеча собеседника.
Они прошли внутрь и сели за столик. Семен легко определил в зале подчиненных Шамаева, но какого-то вооруженного конфликта не опасался: сейчас он был не нужен ни одной из сторон.
Официантка, тоже кавказская девчонка, принесла еду – мясо с овощами и легкое вино. Бокал был только один – для Мильштейна, но не потому, что Семена хотели отравить, – руководитель принимающей стороны вообще не употреблял спиртного.
Минут десять о деле не было сказано ни слова. Лишь утолив первый голод, Муса начал разговор:
– Что бы ты хотел знать, Семен?
– Кто убил Сашку Болховитинова? – не надеясь на успех, на всякий случай спросил Мильштейн.
– Ноль информации, – спокойно ответил Шамаев. – Из газеты узнал.
– Кто дал заказ Костоеву?
– Не знаю.
На этот раз Семен не удовлетворился ответом.
– Он из твоего тейпа, Муса, – вежливо, но настойчиво сказал Мильштейн.
– У нас очень большой тейп, – задумчиво отозвался Шамаев, теребя голый подбородок. «Привычка осталась с тех пор, когда бороду носил», – подумал Семен.
– Он хотел взорвать самолет, – произнес представитель «Четверки». – А в самолете тоже летел мой друг. Больше у меня друзей нет. Так что сам понимаешь…
– Понимаю, – согласился Шамаев. – Кроме твоего друга, в самолете было еще сто человек. Нам такие фейерверки ни к чему. С чеченским-то следом.
– Пока
