мрачным и циничным.
– Школа-интернат «Шоэт». Первый год обучения, – сказал Джереми.
– Соседи по комнате?
Он покачал головой:
– Скорее соучастники преступлений.
– Что же вы делали?
– Марихуана, Кваалюд[6], вылазки в комендантский час, обычные развлечения золотой молодежи.
– Звучит не слишком-то угрожающе.
– А что такого делала в старшей школе ты? Писала ручкой на полях «Грозового перевала» из школьной библиотеки?
– Писать в книге ручкой? Ни за что, – сказала я.
– Что насчет выпускного альбома? Придумали что-нибудь необычное?
– Он был в виде литературного журнала.
Меня все еще удивляло, как Фрэнни и Джереми могли быть друзьями. Джереми произвел на меня впечатление типичного сноба из частной школы, он как будто уже оценил меня и наклеил ярлык простой девчонки из уездной школы, которой я собственно и являлась.
Я спросила Джереми, бывал ли он в доме Фрэнни в Труро.
– Был ли я в доме Фрэнни? Да я там практически жил. Я провел там лучшие каникулы в своей жизни. И лучшие Дни благодарения.
Он сказал это так, как будто для него это была большая честь, а еще он как будто обозначал свою территорию подобным образом. Неудивительно, что он так самодоволен, он-то ведь был частью этого литературного мира.
Малькольм проскользнул обратно в наш закуток и вручил Джереми еще одно пиво.
– Итак, красавица, – обратился он ко мне, – знала ли ты, что Джереми практически вундеркинд? Его сборник рассказов издали, еще когда он учился в старшей школе. Тираж был небольшим, но, тем не менее, это впечатляет. Прямо как «Вайнсбург, Огайо», только в «Шоэте»! «Анклав в Уоллингфорде».
Джереми показался мне тогда смущенным.
– Это все заслуга нашего учителя английского, – сказал он.
Мне самой не хотелось этого признавать, но я была под впечатлением и немного позавидовала тому, что Джереми уже с подросткового возраста обладал всеми ключами к литературному успеху: талантом, уверенностью в себе и связями.
– Хватит скромничать, – продолжил Малькольм, обращаясь к Джереми. – Учитель помог тебе, потому что ты и на самом деле был хорош.
Обычно Малькольм вел себя с авторами чуть более сдержанно. Кроме того, Джереми совсем не подходил под его любимый типаж – как правило, он предпочитал шутников-блондинов. Едва ли его интерес выходил за рамки профессионального. Значит, роман Джереми – это что-то действительно стоящее.
Затем, видимо, чтобы сменить тему, Джереми спросил, принадлежит ли моя семья к кругу Тилли и Генри в Труро. Я едва не поперхнулась пивом, затем стерла пену с губ.
– Боже, нет, – сказала я.
– Они не писатели?
– Это совершенно разные круги общения, – сказала я. – Деятели искусства
То же, что и «метаквалон». Популярный клубный наркотик в Европе и США в 1960–1970-х годах.
