обожают ее. Она могла быть поэтессой, или художницей, или делать что-нибудь невероятное из батика. Я уже представляла себе, как они с Фрэнни гуляют по лесным тропинкам какого-нибудь острова в штате Мэн. Он ложился бы на ковер из еловых иголок, чтобы запечатлеть стволы деревьев, а она собирала бы кору для своих инсталляций. После прогулки по острову они занимались бы любовью на матрасе, лежащем на полу старого маяка, а потом, еще до рассвета, засыпали бы там же. Просыпаясь, Лил бы потягивалась, как кошка, и говорила бы, что хочет что-нибудь вроде шоколадного пудинга на ужин, а Фрэнни спешил бы удовлетворить это ее желание.
В пятницу днем я сидела за своим столом, покорно разбирая «гору на выброс» и представляя, как Фрэнни и Лил вальяжно плавают на спине по пруду. В этот момент зазвонил телефон. Это был Малькольм, он звонил из своего дома в округе Бакс со срочным поручением. Он хотел, чтобы я пошла на склад «как можно скорее», нашла там кое-какие читательские копии и отнесла их на квартиру Джереми на первом этаже по адресу Восток 12-я стрит, 160.
– Поторопись, – сказал он. – Джереми просил прислать их сегодня днем, поскольку уже вечером он уедет из города.
Джереми. У меня не было никакого желания встречаться с Джереми. Я скривилась, подумав о том, как появлюсь перед ним в качестве жалкой девочки на побегушках, хотя я и была ею. Я огляделась вокруг, чтобы найти кого-нибудь из стажеров, работавших у нас на летних каникулах, но все они уже свинтили с работы пораньше – выходные для них уже начались. Я заставила себя сходить на склад за копией романа «Армянская рапсодия», написанного автором, который эмигрировал из Еревана в Чикаго еще в подростковом возрасте. Меня раздражало, что Джереми считал себя достаточно важной шишкой, чтобы просить о доставке до двери. Я решительно не могла понять, к чему такая срочность, равно как и зачем ему эта книга сегодня.
На улице было почти тридцать восемь градусов, влажно и душно, и воздух ощущался плотным и каким-то грязным. Я села на автобус до Нижнего Манхэттена и прошла оставшиеся несколько кварталов пешком. Кожаные ремешки на босоножках врезались в мои распухшие от жары ноги. Я завязала волосы в пучок, чтобы волосы не касались шеи, достала из сумки карандаш и проткнула им волосы, скрепив узел.
Его квартира была в узком здании из коричневого кирпича. Я спустилась по ступенькам, ведущим к подвальному этажу, и нажала на звонок. Когда дверь открылась, передо мной появился Джереми с ложкой во рту и банкой арахисового масла в руке. Он был в простой белой футболке и мешковатых шортах цвета хаки. Джереми выглядел худее, чем в прошлый раз.
– Привет. Малькольм сказал, что тебе позарез нужна «Армянская рапсодия».
Я залезла в сумку и достала книгу. Джереми медленно вытащил ложку изо рта и положил ее вместе с банкой арахисового масла на стол рядом с дверью. Он взял книгу, пролистал ее и положил туда же.
– Зайдешь? – спросил он, не улыбаясь и как будто нервничая.
Желание узнать побольше о Фрэнни пересилило настороженность, которую у меня вызывал Джереми.
– Только если на минутку, чтобы немного отдохнуть
